Эпидемия коронавируса COVID-19, безусловно, внесет существенные коррективы в жизнь каждого человека и больших политических систем. О социальных последствиях и существенной переоценке нынешней публичной элиты мы говорили в предыдущей статье. Уже сейчас всем очевидно, что настоящие народные герои – это деятельные люди, а актеры, певцы и звезды ток-шоу в лучшем случае бесполезны. Оказалось, что американская и европейские системы здравоохранения не такие безупречные, какими пытаются казаться. Китай справляется с пандемией быстрее, чем «цивилизованный мир», а ценность политиков определяется только в критической ситуации.
Именно о политиках и грядущих политических изменениях хотелось бы сейчас поговорить. Фактическое чрезвычайное положение, даже если оно не объявлено официально, выявляет реальную ценность каждого человека на своем месте, и в первую очередь – действующего политика. Наша партийная и политическая система в целом давно нуждалась в перезагрузке и обнулении легитимности телевизионных говорунов с истекшим сроком годности. У любой войны, эпидемии или стихийного бедствия есть как трагическое измерение, так и позитивное – способствующее выходу из кризисной ситуации. Так, восстановить в кратчайшие сроки страну и первыми запустить человека в космос могло только поколение новой элиты – ветераны Великой Отечественной. Им после фронтовых побед было действительно все по плечу.
Точно так и сейчас – прелесть ситуации в том, что никакой надуманной и внезапной чистки сверху фактически производить не нужно. Легитимными лидерами на местах и в масштабе всей России станут те, кто справится с эпидемией, восстановит экономику и поведет страну вперед. Теорию такой смены элит подробным образом разработал немецкий юрист Карл Шмитт в своем учении о чрезвычайном положении (нем. Ernstfall). Ее суть в том, что демократические режимы стабильно функционируют в заданных правовых рамках и электоральных циклах, и настоящая перезагрузка возможна лишь в чрезвычайных обстоятельствах, когда решения нужно быстро принимать в совершенно специфических условиях. Кто принимает такие решения, демонстрирует решительность и преданность делу – тот и становится новой элитой.
На фоне мировой пандемии, которая в России идет только по нарастающей, отступают прежде работающие политтехнологии, не работает старая телевизионная пропаганда, стремятся вниз рейтинги партий, если их лидеры не принимали участия в ликвидации ЧС. Так во всем мире, и точно так же будет у нас. Уже пошатнулись рейтинги правящих партий в Европе, а Дональд Трамп спасает ситуацию только заливанием экономики деньгами.
В нашем случае в политической борьбе будут выживать не артисты разговорного жанра, а реальные организаторы и лидеры. Одни губернаторы со своими командами выпадут в осадок, других переведут на федеральный уровень, третьих выгонит сам народ. Не зря Владимир Владимирович в своем обращении делегировал решать ситуацию во всех губерниях самостоятельно на местах. Эпидемиологический кризис – отличный способ «прозвонить» всю властную вертикаль, нащупать слабые звенья и сделать своевременные кадровые решения на случай гипотетического ухода первого лица.
В большой серии статей об исторической эволюции российской элиты мы уже показали, что смена правящих кругов происходит именно так. Гражданская война дала «ленинскую гвардию», предвоенные и военные годы – поколение победителей, а 90-е и начало нулевых – другой специфический тип, который не может смениться просто по указанию из Кремля. Это макросоциологические процессы, которые происходят вместе с большими историческими событиями.
В том, что мировая пандемия и сопутствующие потрясения – это историческое событие и на выходе мы увидим новый мир, уже нет никаких сомнений. Осталось зафиксировать итог – кто и в какой элитной конфигурации выйдет из него живым.
