Международная обстановка все туже сплетается в клубок, грозящий стать нераспутываемым узлом. Узлом Гордиевым, который разрубают. И с самых высоких трибун более 10 лет, с нарастающей частотой и исчезающей дипломатичностью звучат диагностящие слова, так или иначе обыгрывающие древние образы — о всадниках Апокалипсиса. Сегодня эти символы обычно вуалируются терминами «гибридная война», «новая холодная» и т.п.. Несерьезность диагнозам придает карнавальный стиль риторик, еще недавно казавшийся неуместным в высокой политике. Но ощущение несерьезности — мнимое, ее уместнее сравнить с истерическим смехом, только что пережившего сильный стресс человека.
В пророчествах надвигающейся большой беды, которой всегда является мировая война, недостатка нет. Но одно дело — откровения, научные прогнозные расчеты, колебания короткоживущих озабоченностей газетной и прочей блогошумихи, и другое — решения наделенных властью лиц, превращающиеся шаг за шагом в неизбежное русло событий. И неважно, какой уровень реальной власти, какой глубины «государственность» представляют номинальные властители, неважно насколько демократичен порядок их избрания и отзыва, насколько экстравагантна форма их публичных высказываний. Как давно открыли знатоки диалектики, форма — существенна, содержание всегда оформлено. И все эти проявления сути, «уши сущности», ничтоже не сумняшеся, указывают на главное, от которого, разумеется, неуютно всем тем, для кого уют — высшая ценность бытия. Приходят время и ситуации, о которых поэт сказал: «Другие придут, сменив уют, на риск и непомерный труд, пройдут тобой не пройденный маршрут».
Разговор не только о том, что вовне, за пределами границ. Пограничный контроль может физически воспрепятствовать перемещению куда-то кого-то. Запрет на полеты пассажирских самолетов в какие-то сегменты неба может достичь того же результата. Но экспорт-импорт продукции могут остановить не только санкции, но и страхи. Вирус может молниеносно поразить целые континенты. Информация, несущая ложь и иное зло, может проникать повсюду вопреки любым «банам». Ракеты всех радиусов действия и дроны со смертоносной начинкой могут миновать даже самые плотные системы защиты. Террористы и диверсанты способны устраивать свои черные дела едва ли не повсеместно, как бы ни была надежна борьба с ними.
И пусть остается еще немало ступенек в лестнице эскалации до самого чудовищного уровня катастрофы, пусть еще остается пространство сугубо мирной жизни, пусть еще ежедневные преждевременные потери жизней и материальные ущербы по шкале исторического опыта и прецедентов не достигают запредельных высот, пусть даже есть еще «пространство для маневра», пусть даже вновь и вновь важные саммиты оживляют надежды на мир и даже на искоренение «первопричин конфликтов», неумолимость хода событий не может не диктовать характер назревающих, если давно не перезревших, управленческих решений на всех уровнях. Главное — не уровень громкости криков в пользу любой точки зрения и не предпочтения, которые больше формирует опыт, нежели предвидение. Главное — осведомленность и понимание намерений и потенциалов.
Намерения давно никто не скрывает, как и нарастающую и вполне прозрачную накачку потенциалов и учащение учений для нанесения «сокрушительного поражения». Нюансы лишь в сроках и степени нахрапа, каким стало сегодня всеохватное и многосферное давление на психику, разум и волю оппонента. Актуальная цель этого давления не скрывается — принуждение силой и хитростью к замирению, антракту, чтобы подготовиться к новому раунду противостояния.
Всего этого достаточно, чтобы не заигрываться при подготовке и принятии решений с фетишем «неопределенности» и туманом иллюзий. Все скорее слишком предопределено. А предопределена на ближайшие годы одновременность нескольких противостояний: на истощение как формы «войны резервов», на политическую дестабилизацию страны как формы «революции», на тиражирование «вооруженных конфликтов» по периметру границ как способа перенапряжения военно-экономических сил, на расшатывание немногих остающихся констант, в конце концов — на «управляемое сползание» ко все более опасной ступеньке эскалации. Это как минимум.
Повесть Б. Васильева и одноименный фильм Ю. Кары «Завтра была война» — одно из самых пронзительных произведений о довоенном времени, о поколении, которому выпала доля любить, спасти страну и жертвенно одержать Победу, о том, что есть правда и мужество, каковы суровые и светлые реалии жизни…Эта повесть о том, как сохраняли честь и честность в восприятии и в поступках накануне той войны, поделившей нашу историю на до и после. В формуле «Война. Была. Завтра» отражается не только пластичность русского языка. Точнее не скажешь о нынешнем времени.
