— Юрий, вас с наступившими праздниками! Я давно заметил, что мы с вами каждый год в это время, день в день, общаемся. И потом — как вы скажете, как напишете, — так все и сбудется. Можете что-нибудь хорошее сейчас спрогнозировать? Чтобы сбылось.
— Мне кажется, что если говорить о хорошем, то все-таки у нас в этом году наметится разумный диалог с Западом.
И вообще, у меня складывается ощущение, что на Западе сейчас будут приходить к власти представители национальных элит. Не наднациональных, которые связаны со всеми этими евросоюзами и так далее, а национальных.
И с ними всегда договариваться проще. Потому что они представляют интересы своей страны. И тут точек соприкосновения можно будет найти больше.
Я надеюсь, что и Трамп в своей политике сдержит те обещания, реализует ту симпатию, которые он высказывал и выражал по отношению и к президенту Путину, и к нашей стране.
— Он национальная элита? Правильно?
— Конечно. Он в большей степени национальная элита, чем все эти Олбрайт, Клинтоны и так далее. Он даже внешне похож на американца. Клинтон и Олбрайт, они были похожи, и этот самый, как его, Обама, — на кого угодно, но только не на…
— Олбрайт, слава Богу, не президент.
— Да. Не на типичного американца.
— Так. Что еще? Прогнозы по внутренней политике?
— Я думаю, что наша власть с учетом всех проблем…
— У нас же национальный лидер, да?
— У нас национальный лидер. И от него уже давно общество ждет решительной борьбы с коррупцией и с теми социальными перекосами, которые у нас возникли.
Потому что — сколько можно за счет основного населения, за счет его уровня жизни оплачивать противоестественно высокий уровень жизни, оклады, «золотые парашюты», заграничную собственность, так сказать, вплоть до островов личных одного процента населения? Представители которого ничего такого для нашего Отечества, за что можно им было бы платить деньги, не сделали. Даже близко ничего не сделали!
Когда грянула история с премией нашего главного почтмейстера, я почему-то вспомнил, как приплыв на Соловки, отправился на почту, чтобы отправить что-то на большую землю. А почта оказалась закрыта. Когда я спросил, давно ли она закрыта, когда откроется? Мне сказали, что никто не знает, потому что единственный почтовый служащий, который там работал, уволился, сказав, что на семь с половиной тысяч рублей в месяц содержать семью он не в состоянии. Понимаете?
И когда вот это в моих мозгах увязывается с многомиллионной премией нашего главного почтмейстера, я начинаю думать — зачем же в стране формировать революционную ситуацию?
— А на творческом поприще у России что? Какие-то «Война и мир», «Тихий Дон» и так далее ожидаются?
— С этим не очень хорошо, потому что, к сожалению, 25 лет наша власть финансировала писателей исключительно такой, я бы сказал, западно-либеральной ориентации. Она их пестовала, кормила, но в это же время всячески как-то держав в черном теле писателей государственно-патриотического направления.
Кончилось это истерикой наших театральных руководителей по поводу якобы существующей цензуры.
Я, кстати, когда в Питере была встреча с Владимиром Владимировичем Путиным, ему отправил записку — после выступления Евгения Миронова, который там стал рыдать, что закрыли рок-оперу «Иисус» в Омске. Там же, на заседании, выяснилось, что закрыли ее потому, что на представление купили всего сорок билетов. Видимо, слишком много стало этих рок-опер. Любителей не набирается. Я написал: Владимир Владимирович, вы все-таки приходите в Театр сатиры на мой спектакль «Чемоданчик», поставленный Александром Ширвиндтом. (Главный герой этой комедии Президент России, причем, женщина, у которой украли… «ядерный чемоданчик. — А. Г.) И вы убедитесь, что у нас в стране нет никакой цензуры!
Но некоторые тревожные симптомы есть: в результате всей этой кампании сняли с работы почему-то не тех, кто боится цензуры, а Светлану Врагову в театра «Модерн», которая осмелилась на страницах «Литературной газеты» покритиковать культурную политику московского правительства.
— Это не Путин… Скажите, а президент так и не пришел на ваш «Чемоданчик»?
— Нет вот… Ждем. Надеемся, что придет и убедится, что цензуры у нас в стране нет. Но это первое завоевание.
А второе завоевание – озаботиться поддержкой вот этой патриотически настроенной части деятелей культуры, где есть очень талантливые люди. И тогда нам не придется хвататься за голову, смотря фильмы вроде «Викинга».
— Понял.
— Викинги у нас в стране назывались варяги. Понятно, что этот фильм снимается на экспорт. А на экспорт у нас идут только фильмы и спектакли, где Россия, неважно, современная или историческая, показана как сборище нечистоплотных уродов…
— Спасибо! С наступившими!
