В Пекине прогремел саммит Форума китайско-африканского сотрудничества (FOCAC), который, по общему мнению, придаст еще один дополнительный импульс продвижению проектов в рамках инициативы «Один пояс – один путь» теперь и на африканском континенте. Не секрет, что КНР плотно взаимодействует со странами Африки уже на протяжении многих лет, что позволяет в настоящий момент сформулировать принципы для выхода на новый качественный уровень сотрудничества.
Председатель КНР Си Цзиньпин в программной речи на церемонии открытия саммита заявил, что Китай и Африка встали на «особый путь» взаимовыгодного сотрудничества. Он отметил, что Африка имеет большой потенциал развития и полна надежд. Глава китайского государства также подчеркнул готовность Пекина активизировать строительство китайско-африканского «сообщества единой судьбы». Это заявление является ключевым для всего проходящего в Пекине форума, поскольку отражает внешнеполитические подходы Китая не только на африканском направлении, но и глобально.
Кстати, этот яркий конструкт является прямым следствием внесенной в 2017 г. на XIX съезде в Устав КПК концепции социализма с китайской спецификой новой эпохи. Данное утверждение подтверждается тезисами, озвученными самим председателем КНР: «Китай считает своей миссией внесение нового, еще более весомого вклада в развитие человечества и готов вместе с международными партнерами работать над строительством «Пояса и пути». Таким образом, китайская сторона подчеркивает свою готовность принять участие в глобальном управлении на идейной основе взаимного доверия и развития. Любопытно, что чуть ранее на Всекитайском совещании по вопросам пропаганды (22–23 августа) Си Цзиньпин призвал «объединять людей общими идеалами, убеждениями, ценностями и моральными установками».
Отметим, что африканские страны с момента запуска инициативы «Один пояс – один путь» в 2013 г. внимательно наблюдали за ходом ее реализации. Осознавая все риски и возможности, в настоящий момент они, похоже, готовы стать ее полноценными участниками. Партнеры КНР рассчитывают, что присоединение к инициативе даст им возможность для промышленного и социально-экономического развития на ближайшее столетие. Программа партнерства должна исключить вековое отставание Африки по ряду основных экономических и социальных показателей, значительно повысить уровень жизни африканцев. Все планируют остаться в плюсе.
Как представляется, китайская инициатива «Один пояс – один путь» открывает миру совершенно новое прочтение «мягкой силы», которую за последние десятилетия уже привыкли видеть в политическом инструментальном наборе ведущих держав по продвижению своих национальных интересов.
В рамках осуществления инициативы Пекин заявляет о намерении придать новое дыхание экономическому развитию на всем без исключения геополитическом пространстве от Пекина до Лондона и Кейптауна, и в отличие от западной модели глобализации, китайская инициатива касается распределения производимых благ не только среди «золотого миллиарда», но и остальной «периферийной» части мира. В свое время выдвижение инициативы «Один пояс — один путь» председателем Си произошло в столице Казахстана – Астане. Таким образом, вербально был очерчен основной вектор с востока на запад. Теперь к старой географии примыкает и южное измерение.
Отметим, что в Пекине прекрасно понимают неоднозначное отношение к своей новелле и готовятся к активному противодействию, включая смысловую сферу. Отзвуки грядущей идейной канонады мы и слышим на встрече с африканцами.
Китайские эксперты постоянно подчеркивают, что основной целью проводимых мероприятий и реализации инфраструктурных проектов является развитие экономического сотрудничества и взаимодействия при полном отсутствии политической составляющей с китайской стороны.
Так или иначе, инициатива «Один пояс – один путь» продолжает привлекать большое внимание экспертов-международников из разных регионов мира: некоторые воспринимают ее, как прорыв в методике реализации целей в современных международных отношениях, другие ждут политического подвоха от Поднебесной.
В действительности, история полна примеров, когда за «безвозмездную» помощь, оказываемую под самыми благоприятными лозунгами, странам пришлось платить высокую цену: начиная от больших экономических издержек и заканчивая утратой своего национального суверенитета. В частности, индийский ученый-экономист, профессор Центра политических исследований в Нью-Дели, Брама Церани прямо обвинил Китай в намерении проводить политику «долгового империализма». По его мнению, Пекин, предлагая дешевые и длинные кредиты, преследует цель закабаления целых стран.
Другим экспертам свойственно рассматривать китайскую инициативу «Один пояс – один путь» сквозь призму нового витка глобализации, который, по их мнению, должен приобрести китайский оттенок, тем самым, отправив в прошлое западную модель глобального развития – глобализацию по-американски.
Больше всего вопросов вызывает сопряжение интересов КНР и ЕС, который, в свою очередь, на настоящий момент является одним из крупнейших торгово-экономических партнеров Поднебесной. Ну, думается, здесь все более или менее прозрачно. Основной целью осуществления инфраструктурных проектов в Евразии является создание новых континентальных транспортных коридоров между КНР и ЕС. Таким образом, в этой ситуации Пекин меньше других заинтересован в развитии кризисных явлений в Евросоюзе, которые грозят снижением роли европейского континента в мировой экономике.
При любых раскладах, благодаря даже частичной реализации проектов в рамках «Одного пояса – одного пути», Китай расширяет свое влияние среди всех стран-участниц проекта. За счет сотрудничества с КНР эти государства получают столь необходимую возможность устойчивого роста, борьбы с бедностью, выстраивания горизонтальных связей и т.д. В этих условиях Китай, в отличие от некоторых лидеров западного мира, четко демонстрирует, что готов взять на себя ответственность за судьбу мира и человечества. И здесь России, наверное, у мастеров красного Дао есть чему поучиться. Ведь они на собственном опыте выяснили, что экономика – отличная основа для выстраивания отношений, но люди – везде одинаковые, на каком бы континенте они не жили. А значит, они все еще хотят знать – ради чего все это: какова идея? Каков замысел?
