«Хочешь победить своего врага – воспитай его детей», — так говорили в древнем Китае и, кажется, с тех пор эта аксиома нашла лишь новые подтверждения. Народ как единая культурная общность и три тысячи лет назад, и сейчас формируется с пеленок под влиянием народных мифов, сказок и преданий. Рассказанные бабушкой, прочитанные в книжке или увиденные по телевизору, сюжеты историй и сказок формируют первичную ментальную карту – закладывают структуры коллективного сознания.
Без общего языка, былин и сказаний единый народ со временем растворяется, превращается из качественной общности – в количественную: электорат, потребителей или налогоплательщиков. Либо под влиянием чуждых культурных кодов происходит «перепрошивка» сознания, от которой не спасет ни ядерное оружие, ни экономический рост. Народ будто бы забывает, зачем он здесь, зачем ему оставаться единым, жить и побеждать.
Так суверенитет можно потерять бескровно – без санкций и «цветных» революций. Это случится тогда, когда мы перестанем узнавать в своих детях себя, потеряем с ними общий язык, общую веру и мечту. Это будут еще не чужие, но уже и не наши дети. Сейчас во взрослую жизнь вступает поколение 90-х и нулевых, воспитанное на чужих мультфильмах, поп-культуре и компьютерных играх, и самое страшное – во многом на чужих сказках.
Как бы мы ни хотели, нация сейчас формируется не только за партой и не только школьным учителем как в XIX-XX веках. Формирование ценностных ориентиров и позднее патриотическое воспитание происходит перед телевизором, на Ютуб-канале, в кинотеатре и в компьютерной игре. Все вместе оказывает на ребенка колоссальное влияние, о чем мы говорили в одном из предыдущих материалов.
Так получилось, что без преувеличения крупнейшим в мире исследователем сказок был советский культуролог и этнолог Владимир Пропп. Он утверждал, что жизнь человека состоит из большого числа качественных переходов, в результате которых меняется социальная идентичность человека. Ребенок становится школьником, школьник – студентом, студент – военнослужащим, потом – мужем, отцом, дедушкой. Любой такой переход называется инициацией. Без крестин, первого звонка в школе, посвящения в студенты человек может попросту не перейти на следующий качественный уровень – остаться ребенком.
Одной из основных проблем современного западного, а теперь и нашего, общества становится отсутствие взросления или, иначе, пролонгированный инфантилизм. Количество календарных лет со дня рождения увеличивается, а взросления так и не происходит. Молодой человек продолжает ходить в клубы в 30 и 40 лет, не связывает свою жизнь с семьей и профессиональной ответственностью, а зрелые женщины отказываются рожать детей и до 50 стараются выглядеть как 18-летние. В архаичных обществах такому переходу соответствовали обряды посвящения, профессиональные и военные инициации, свадебные обряды и так далее.
Самой же главной инициатической практикой была и остается сказка. Ребенку, который только начал знакомство с окружающим миром, рассказывались волшебные сказки о добре и зле, запретах и наказаниях, героях и чудовищах, дружбе и любви. Задача сказки не повеселить ребенка, поэтому они зачастую страшные и даже жуткие. Через них в сознание маленького человека закладывалось представление о взаимоотношении с природой, структуре космоса, этике родственных связей и ответственности. Каждый народ делал это по-своему, воспитывал детскими сказками разных взрослых. Ведь скандинавские сказки формируют один тип человека, арабские – другой, казахские – третий, осетинские – четвертый, русские – пятый, и так далее. Сказка – самая ранняя и самая надежная прививка от глобализации. Это не готовая интерпретация, а схема дальнейших интерпретаций, парадигма ценностного становления личности.
Об этом же пишет крупнейший румынский культуролог и религиовед Мирча Элиаде. В «Аспектах мифа» он наглядно показывает, что и архаичное, и современное общество складывается вокруг мифа – рассказа о былинных предках и их подвигах, ставших основой их народа и государства. Сейчас этим целям служит национальный миф, формирующий с помощью истории образ единой нации. Американцы рассказывают своим детям о своих отцах-основателях, французы – о Жанне д’Арк и Наполеоне, англичане – о Славной революции, Кромвеле и королевской семье, китайцы – о великой поднебесной империи. Эти рассказы или, как говорят социологи, метанарративы конституируют структуру общества, задают историческое целеполагание и мировоззрение.
Конечно, традиционной формой трансляции мифа была устная речь. Из поколения в поколение по памяти долгие сотни лет воспроизводились в сознании человека одни и те же сюжеты про богатырей, царевну-лягушку, Ивана-царевича, героев и сказочных злодеев… С возникновением печати сказки стали записывать, в них появилось больше динамики и деталей. Огромный филологический материал о русских сказках собрал в XIX веке русский исследователь Александр Афанасьев.
В середине XX века появилась современная форма оформления сказки – мультфильм как наиболее динамичная форма подачи сюжета. Переложением в мультипликационную форму древних сказочных сюжетов занялись почти параллельно в корпорации Уолта Диснея и на советском Союз-мультфильме. Две сверхдержавы создали тогда две параллельные мультипликационные вселенные. В обоих случаях использовались традиционные культурные образы.
Мультипликационный Скрудж МакДак – пример классического англосаксонского протестантского магната. Прототипом для него послужил шотландский промышленник Эндрю Карнеги. Литературная основа мультфильма «Король Лев» – «Гамлет». Тимон и Пумба – это Розенкранц и Гильденстерн из той же трагедии Шекспира. Во всех случаях в основе лежали культурные или литературные архетипы, только подавались в удобной для детского восприятия форме.
Союзмультфильм тоже заимствовал многие произведения западных авторов. Так родились «Маугли», «Винни-пух», «Карлсон», «Чиполлино», «Золотая Антилопа» и многие другие. В каждом из этих случаев создатели вкладывали в мультипликационные версии сказок свой смысл, русские представления о добре и зле, благе и справедливости.
Но вот XXI век – и развитие детского восприятия, хотим мы того или нет, подстегивается распространением компьютерных технологий и всевозможных гаджетов. Увеличились быстрота реакции и запрос на сюжетную динамику. Не удивительно, что от старых советских мультфильмов современные дети скорее заснут – внимание тут же переключится на быстрое развитие сюжета в «Человеке-пауке» или «Черепашках-ниндзя».
Это не значит, что западную мультипликационную продукцию и компьютерные игры нужно запрещать. Напротив, мы должны системно создавать высокотехнологический отечественный информационный продукт со своими героями и вложенными смыслами. Проще говоря, оцифрованные русские сказки и национальные мифы должны стать привлекательнее диснеевских и голливудских. Исторических героев, былинных «супер-героев» и литературных прототипов у нас для этого достаточно.
