Понятны причины и основания переноса парада с 9 Мая. Хотя и несколько спорно, был ли необходим этот перенос в сложившейся ситуации. Подходы могут быть разными, но у тех, кто принимал решение, возможно, было достаточно информации, обусловившей именно принятый вариант. И, наверное, больше, чем у тех, кто это решение комментирует.
Но что важно: вне зависимости от эпидемии, идеи проведения в этом юбилейном году нестандартного парада с повышением его статуса в сравнении с привычным возникали. И предложения увязки его в данном случае уже не с 9 мая, а с 75-летием изначального, первого Парада Победы 24 июня, чтобы подчеркнуть значимость самой даты 75-летия, высказывались. Именно для того, чтобы перевести парад этого года из разряда регулярно повторяемых — в разряд уникальных.
И в этом отношении 24 июня выглядит более чем достойно.
Думать о том, кто и как на это отреагирует в мире, и ждать суждений «мировой общественности» — странно и бессмысленно. Когда-то мировая общественность рукоплескала Гитлеру, когда-то – Горбачеву, сегодня целует ботинки чернокожих рецидивистов. Ее проблемы.
Мировая общественность — это вообще кто… В любом случае, она не едина. Обычно, когда говорят о мировой общественности, имеют в виду враждебную нам общественность, которая будет на все реагировать негативно. По отношению к ней разговор всегда должен строиться с точки зрения демонстрации превосходящей силы. Не силы, а именно – превосходящей силы. Потому что она любит силу – и преклоняется перед силой.
Та общественность, которая нам дружественна — Китай, Куба, Сербия и иные — отреагирует нормально. Китай в подобном переносе особенного ревизионизма не увидит. Хотя понятно, что он считает и поздний СССР, и тем более Россию ревизионистскими государствами-ренегатами, Хотя это – другое и практически на отношениях почти никак не сказывающееся. Почти.
Другое дело, что закономерно встает вопрос и о другом Параде – 7 ноября. Парад 7 ноября — это, в первую очередь, Парад в честь Октябрьской революции. И многие бы желали, чтобы такие парады проходили. Тем более: без Революции 7 Ноября не было бы Победы 9 Мая. Хотя понятно, что руководство России, увы, все еще заигрывающие с вестернизированными паразитирующими группами российского социума, к этому не готово. Да и вряд ли оно этого хочет: слишком сложно и для него, да и вообще для всей социально-политической структуры современной России. У нас же не Советская власть, не народный строй, не социализм.
У нас – социальное государство: то есть некая попытка установления социального мира между, по сути, враждебными классами. Попытка паразитирующих слоев общества откупиться от слоев производящих. Откуда тут возьмется почитание Дня Пролетарской Революции…
Хотя большая часть общества Парад 7 Ноября тоже поддержала бы.
Руководство России никак не наберется гражданского мужества снять драпировку Мавзолея на парадах Победы и дойти хотя бы до такого понимания роли Октября, которое французы демонстрируют в почитании Дня штурма Бастилии. До этого пока нашей власти далеко. И еще нужно будет идти и идти, долго думать, думать и думать. И искать в себе смелость признать, что и они, сегодняшние власть имущие – в большинстве своем получили возможность стать власть имущими именно благодаря тому, что в стране свергли и расстреляли монарха и создали способное к стремительному восходящему развитию государство.
Отсюда коварный вопрос: если бы сегодня Россия подверглась не нашествию коронавируса, а нашествию сильного внешнего врага, подобного гитлеровскому фашизму – а смогла бы она сделать то, что сделала Советская Россия, или распалась и разложилась, как разложилась Российская Империя, не выдержав военного противостояния с много менее мощной, чем гитлеровская, кайзеровской Германией?
Как когда-то сказал Путин, если бы в 20-30-е годы в нашей стране был режим, подобный режиму Николая II, вряд ли она, наша страна, смогла бы победить в Великой Отечественной войне. Это, с одной стороны.
С другой, когда после революции в Америке американские послы добивались признания Соединенных Штатов французским королем, один из них в своих записках перечислял все беды и невзгоды Франции: брошенных детей, коррупцию, растущие налоги, дефицит государственного бюджета. И писал, что страна обречена, что перед ним — умирающая нация и будущего у нее нет. Со временем Франция должна утратить свое значение и может исчезнуть с карты Европы, предрекал он.
Это было на рубеже 70-х — 80-х годов XVIII века. Через десять лет во Франции зарницей крушения старого мира сверкнула Великая демократическая революция, а революционные армии Франции во главе с молодыми генералами начали громить все войска европейских монархов. А через двадцать она доминировала на европейском континенте.
Поэтому сложно сказать, что сможет, а что не сможет Россия в ее нынешнем состоянии. Конечно, в нынешнем состоянии, если она не будет меняться, то, безусловно, ничего не сможет.
Могла ли Россия противостоять практически всей Европе в 1929 году? Вряд ли. Но она поставила задачу: суметь противостоять – и она ее решила. Потому что это была не Россия, а СССР. Вопрос в том, будет ли поставлена задача: либо мы прорвемся и победим, либо нас сомнут через 10 лет.
Вопрос в том, что тогда данную задачу решила не Российская Федерация и не Российская Империя, а СССР.
И вопрос в том, может ли Россия решать подобные задачи, не став СССР? В первую очередь – не только в географическом, а в социально-политическом, проектном плане.
Ну, а те, кому парад 24 июня не нравится – так им и любой парад не нравится. Баба Яга всегда против. Они всегда выступают против него. И против всего.
Когда-то выступали, говоря: а зачем нам эти танки? Потом — что это мешает автомобилистам. Затем возмущались Бессмертным полком и призывали стать вечными обитателями придуманного ими Бессмертного Барака.
Парад — это определенное ритуальное действие, которое обеспечивает соединение с некими началами. Это идентификация человека и гражданина с Победой, с силой, с готовностью драться за свою идею, сопротивляться врагу, жить большими целями – сражаться и побеждать.
«Бороться и искать, найти и не сдаваться».
Очень важно, что идентифицировать и отождествлять себя с силой. Слабость не нужна никому. Тем более, когда Слабость начинает отвечать своему врагу «грозным добродетельным мычанием».
Те, кто по тем или иным причинам говорит, что Парад не нужен, всегда могут придумать обоснование, почему он не нужен.
Во-первых, потому, что ИМ он действительно не нужен: им нужна не сила, им нужна слабость.
Во-вторых, потому, что им не нужно, чтобы наша страна чувствовала себя сильной – им нужно, чтобы мы чувствовали себя слабыми, кающимися и покорными. И он им действительно не нужен потому, что ни одно из этих начал им не нужно: им не нужна ни идентификация, ни соединение с Победой, ни сила страны, ни вера в способность к борьбе. В глубине души они до сих пор считают, что лучше бы победил Гитлер.
Есть ли сомнения, что условные и Альбац, и Гозман, и Шендерович, как это ни парадоксально, в те времена оказались бы где-нибудь в сотрудниках «Фёлькишер бео́бахтер» либо на работе в немецкой полиции, либо выпускали газеты на оккупированной территории с рассказами о верности фюреру. Их бы временно терпели. Признав полезными. Ведь были представители «неполноценных народов», которых временно нацисты терпели.
Что бы с ними стало потом — это отдельный вопрос. Точнее, вопроса в этом нет, вопрос в сроках, когда они перестали бы признаваться полезными.
Те, кто выступают против Парада, представляют собой коллаборационистские группы, для которых не нужен в принципе национальный суверенитет страны. Это те, кому ненавистно все советское прошлое. В частности, потому что оно не было связано с возможностью обогащения и самопродажи человека. Собственно, все это – давно деградировавшее группы, деграданты, утратившие собственно человеческие качества: достоинство, гордость, идентификации со страной и ее историей, готовность идти на смерть за свои идеи. Есть определенный процент людей, который всегда против определенных идентифицирующих начал.
Они – деграданты: существа на линии скольжения от состояния собственно человека к человекообразному животному. И они сами избрали путь собственной деградации.
Не знаю, нужно ли им отвечать. Иначе как презрением и признания их теми, кто они есть: деградантами.
Можно ли было бы добавить к церемонии парада нечто, чтобы сделать его новым и действительно уникальным… Наверное, да. Мало ли что нам хотелось бы изменить…
Дело вкуса. Тут могут быть разные эстетические решения. Возможно, часть парада делать исторической, а часть современной. Всегда, по правде говоря, удивляет, когда на инаугурации президент поднимается мимо караульных, стоящих в красивой, но уж сугубо музейной форме – спорно соотносящейся с периодами великих побед России. Возможно, достойнее было бы, неси они службу в форме солдат-победителей 1945 года…
Было бы достойно и вернуть парадные коробки каре «сорок на сорок». С некоторых пор они уменьшились. Когда такие каре проходили по Красной площади в советское время, иностранные журналисты отмечали: у присутствующих возникало впечатление, что и небо, и здания на Красной площади качаются: эффект акустического воздействия удара подкованных сапог по брусчатке.
Если бы парадные расчеты могли бросить знамёна украинских нацистов в этот день… Но мы, к сожалению, не подгадали одно к другому. Хочется верить, что это еще впереди…
Если бы солдаты российской армии бросали к подножью Мавзолея флаги армии Власова и бандеровские знамена – стране бы это понравилось. Но на сегодня это вряд ли реально…
Хотя полной нелепостью выглядит картина, когда на Красную площадь на Парад Победы сначала выносят нынешний российский флаг, ассоциирующийся как раз с власовцами, и только потом главную святыню — Знамя Победы.
Даже если не вдаваться в противоречивую историю триколора: Знамя Победы стало святыней в 1945 году, когда его подняли над Рейхстагом, Закон о триколоре как государственном флаге России приняли только в 2000 году. В любом случае, Знамя Победы следовало бы нести первым.
