В канун нынешних, 2021 года, выборов в парламент Молдавии все опросы и прогнозы уверенно обещали успех партии Санду и неудачу пророссийскому блоку коммунистов и социалистов Додона и Воронина: первым предрекалось 43,5 % голосов, вторым – 38 %.
В ответ представители «блока бывших президентов» заявляли, что «не верят в соцопросы, а верят в мудрость и здравый смысл народа». Вполне в духе позднего коммунистического движения считавшего, что раз исторической закономерностью является смена капитализма социализмом и последующее мировое торжество коммунизма, то и делать особо ничего не надо — все свершится само собой. И все закончилось предсказуемо.
Примерно так же в России в середине 90-х гг. представители компартий заявляли, что «политические технологии нужны буржуазии, чтобы обманывать народ, а коммунисты говорят ему правду – поэтому в технологиях не нуждаются».
Кончается все в таких случаях предсказуемо. В Молдавии в 2021 году все так и кончилось – левые проиграли, причем куда более унизительно, чем ожидалось: блок Санду вместо обещанных 43,5 получил почти 55% голосов, а левые вместо 38% — 27%. Добиться подобного – это действительно выдающееся политическое искусство, которое левые пророссийские силы раз за разом демонстрируют на выборах.
После чего Санду как президент получает полное и абсолютное большинство в парламенте и свое правительство в придачу к посту президента и уже давно контролируемому правыми Конституционному суду.
После более чем 20 лет доминирования в республике левых пророссийских настроений и электоральных результатов устанавливается консолидированная власть правых проевропейских сил.
20 лет, с 2001-ого года, республику 13 лет возглавляли представители «левых и пророссийских» — Воронин в 2001-2009 и Додон в 2016-2020 годах — и семь лет представители правых — Михай Гимпу, Владимир Филат, Мариан Лупу – с осени 2009 до 2012, все не президенты, а исполняющие обязанности, и Николай Тимофти, уже президент, хотя и избранный по спорной процедуре – в 2012-2016 годах.
Причем в это же время левые: коммунисты или социалисты имели хотя и относительное, но большинство в парламенте, но никогда, ни обладая президентской властью, ни обладая постом президента, не имели мастерства и смелости конвертировать свои электоральные успехи в решительные и закрепляющие успех политические решения и действия.
Теперь левые утрачивают прежнее даже относительное большинство. Практически впервые оказывается, что в республике есть правая партия, способная сама по себе набрать больше голосов избирателей, чем коммунисты или социалисты. То есть оказывается, что от проевропейской Санду избиратели ждут большего, чем от пророссийских Воронина или Додона.
То есть избиратели не видят в последних надежды, а видят людей, которым всегда что-то мешает. В 2009 году Воронину и его партии не хватило смелости отстоять свои результаты на выборах – и их противникам, устроившим погромы в Кишиневе, удалось помешать признанию полномочий ключевого для избрания президента 61–ого депутата парламента, а в результате удалось и сорвать выборы президента, которым должен был стать представитель компартии.
Затем, в том же году, Воронин смирился с бойкотом процедуры выборов президента страны в парламенте, согласился на повторные выборы и свой уход до избрания преемника, после чего политический полюс компартии стал рушиться. Она перестала быть носителем образа успеха – и из ее лагеря стали уходить союзники и депутаты.
После выборов апреля 2009 года партия Воронина имела в парламенте 60 голосов из 101, после выборов июля 2009 – 48 голосов, после ноябрьских выборов 2010 года – 42 голоса, после выборов 2014 года – 21 голос, на выборах 2019 года она в парламент просто не прошла, получив меньше 4% голосов избирателей. Динамика падения в мандатах и в процентах: 60-48-42-21-0.
С 2014 года ее место стала занимать Партия Социалистов Додона, получившая тогда 25 мандатов, а в 2019 году – 35 мандатов. Вела ее в тот раз на выборы та самая Зинаида Гречаная, которая была в 2009 году выдвинута коммунистами на пост президента и провести которую в президенты ни у Воронина, ни у его партии ни воли, ни смелости не хватило.
Если после 2014 года обе партии вместе еще набирали 46 мандатов, то в 2019 одна потеряла все, а другая хотя и добавила 10 мандатов, но свою парламентскую базу сократила.
За ними всегда было большинство – и им всегда что-то мешало…
Сначала Воронин не решился разогнать цветных уличных хулиганов в апреле 2014 года, затем не решился сломить сопротивление бойкотирующего президентские выборы меньшинства парламента – несмотря на наличие классических примеров, таких как низложение Директории во Франции, когда недостающих депутатов просто доставили в парламент с караулом, или истории принятия Декларации независимости США в 1776 году, когда не хватающих для голосования доставляли любыми способами, вплоть до носилок.
Воронин не решался действовать – все время обещая соратникам победу в будущем: «сейчас отступим, потом победим», в результате чего довел свои отступления до создания устойчивого образа политического пенсионера-неудачника.
Как говорили в 1996 году в России после отказа Зюганова от своей победы на президентских выборах, «Кутузовых развелось до черта, только все Суворовы куда-то подевались…»
Додон неплохо начал, ворвавшись в парламент в 2014 году, и, не имея большинства, обещая победить на президентских выборах 2016 года. И даже победил. Только оказалось, что он не имеет ни воли, ни силы, ни политического мастерства, чтобы преодолеть сопротивление парламента, подкрепленное ангажированным и управляемым его противниками Конституционным судом. И тогда он пообещал победить на новых парламентских выборах, которые успешно проиграл. Но пообещал переизбраться в президенты – и опять проиграл.
Нет, конечно, понятно, что в Молдавии утвердилось сложное разграничение полномочий органов власти, доводящее политическую систему до паралича, но если уж ты принял на себя ответственность за страну и получил, казалось бы, поддержку своей программы от избирателей, то умей пренебрегать условностями. Как это можно делать – показал даже политически ничтожный Зеленский, навязавший элите Украины, едва вступив в должность, перевыборы парламента, утвердивший в нем свое большинство и придумавший, как подменить им же назначаемым Советом нацбезопасности практически все органы власти, а заодно сумевший смести со своего пути непослушный Конституционный суд.
Понятно, что с точки зрения стабильного общества и «чисто правового» видения, ко всем подобным методам можно отнестись с большим сомнением. Но если уж вы назвали себя коммунистами либо социалистами, то либо действуйте в пространстве своего исторического инструментария, либо не спекулируйте на имени, которое позорите.
Те, кто голосовал за них на выборах и кто давал им право на должности и большинство, голосовал в первую очередь за решительную наступательную политику, олицетворяемую их Красным знаменем. Общество видело, что вселив ему своим знаменем надежду на твердость и наступление, эти люди ведут себя подобно всем классическим соглашателям, все время откладывая реальные действия на новые выборы.
Как когда-то еще революционер Мартов высмеивал соглашательское крыло социал-демократов: «Медленным шагом, робким зигзагом – марш, марш вперед, рабочий народ…»
И общество, поддерживавшее не один десяток лет левые и пророссийские силы Молдавии, приходило к выводу, что вновь ставить на них – бесполезно, они опять струсят и опять пообещают какую-нибудь новую победу в каком-нибудь новом электоральном цикле.
Причем ведь почти очевидным оказывалось, что даже получи «блок бывших президентов» полную поддержку на выборах, они опять увязли бы в неготовности действовать так, как действовали их оппоненты, все время придумывавшие новые приемы борьбы. Часто – не вполне законные, но вполне легитимизированные естественной формулой политического действия: «Если нельзя, но очень хочется, — то можно».
То есть оказывалось, что они может быть и более близки многим устремлениям, но даже получив власть, неспособны на деле воспользоваться ей для достижения декларируемых целей.
Впрочем, это оказывается верным не только для Молдавии, но и почти для всех прежних социалистических стран.
