Исламисты пришли править Афганистаном не сегодня, с уходом войск США. И даже не в 1996 году, когда в Кабул в первый раз пришел «Талибан» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ – ред.). И дело не в том, что Афганистан – исторически мусульманская страна: путь от традиционной исламской деспотии к светскому государству он проходил почти полвека, от 1926 года, когда эмир Амманула, начав модернизацию страны, упразднил Эмират и объявил себя королем, а страну королевством, что предполагало по факту явное верховенство воли светской власти – короля и парламента — над племенными обычаями и религиозными установками.
Хотя официально верховенство светского права над исламским и было утверждено в 1973 году, после свержения королевской власти и провозглашения Республики во главе с Мохаммедом Даудом. Во времена королевства премьерами становились в основном представители светской модернизационной линии, от социал-демократов до технократов, активно шла производственная модернизация, но в последние годы правившего сорок лет короля Захир-Шаха наступила стагнация и стал нарастать экономический кризис – что и привело к свержению монархии.
В стране усиливалась созданная в середине 1960-х Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА), декларировавшая марксистко-ленинские принципы и на фоне нарастания экономического кризиса радикализировавшая свои требования.
Существует распространенная точка зрения, что НДПА скрывала свои планы взятия власти от Кремля и, совершив Революцию Апреля 1978 года, пошла на явную авантюру, поставив СССР перед фактом.
Все не совсем так. К апрелю 1978 года НДПА лишь немногим по численности уступала партии большевиков начала 1917 года, а по некоторым данным, была вдвое больше ее, причем состояла из образованных интеллектуалов и военных, контролировавших многие армейские части.
С нараставшим обнищанием Дауд справиться уже не смог, к началу 1978 года падение уровня жизни нарастало, более миллиона афганцев эмигрировали в Иран.
17 апреля 1978 года был застрелен один из лидеров фракции Парчам НДПА Акбар Хайбар. Его похороны стали антиправительственной акцией, собравшей десятки тысяч человек. Тогда Дауд арестовал руководителей НДПА – и Тараки, и Амина (фракция «Хальк», более левая и более радикальная), и Барака Кармаля (фракция «Парчам», более умеренная, своего рода афганские «меньшевики»). Над партией нависла угроза репрессий и запрета – и лидеры отдали приказ своим сторонникам в армии на свержение Дауда. То есть революция не была неким произвольным авантюристическим актом – она была естественным решением партии в условиях нараставшего кризиса и обострения политической борьбы: практически у нее не было другого выхода, и она приняла вызов истории.
Партия была готова к взятию власти. Страна была готова к низложению прежней власти. Но страна не была готова, не созрела в своих ожиданиях до форсированных революционных преобразований, с которыми Тараки хотел за шесть лет пройти тот путь, на который у СССР ушло шесть десятилетий. Чем радикальнее шло преобразование, тем ожесточеннее становилось сопротивление контрреволюции. Чем ожесточеннее действовали противники революции, поддержанные извне, тем жестче действовала революция. К ситуации добавилась борьба между умеренными «Парчам» и радикалами «Хальк», доминировавшими в революционном руководстве – и умеренное крыло было отстранено от руководства партией и страной.
К концу 1979 года, после двух десятков обращений Тараки и Амина и свержения и убийства Тараки, советские войска вошли в Афганистан, халькисты были от власти отстранены, во главе страны встал лидер «Парчама» Кармаль. По сути, советская сторона сдерживала проведение реформ, но и Кармаль строил свою политику так, как будто рассчитывал на вечное сохранение в стране воинских подразделений СССР и постоянное руководство со стороны советских инструкторов. Советская сторона строила социальные и производственные объекты, США, Иран, Пакистан, саудиты и Китай снабжали и поддерживали воевавшие против революции племена. Никогда не питавшие симпатии к центральной власти – ни к эмиру, ни к королю, ни к Дауду, ни к пытавшейся развивать страну НДПА.
А потом началась «перестройка». И в головах перестраивающихся и отказывающихся от собственной идеологии кремлевских кураторов родилась гениальная идея: раз против афганской революции воюют племена под знаменем ислама и не принимают революционные преобразования, нужно объявить Афганистан исламским государством и отобрать у моджахедов это Зеленое знамя, объявить политику национального примирения, помиловать лидеров моджахедов и пригласить их в правительство. То есть – сдаться.
А чтобы поддержать этот поворот изменением лица государственного руководства, умеренного, но идейного парчамиста Кармаля решили заменить тоже на парчамиста, но, с одной стороны, не столь упрямо настаивающего на идеологических принципах революции и готового от них отказаться, и при этом – более твердого и решительного в текущих действиях. В первую очередь не для того, чтобы быть более твердым с моджахедами, а чтобы быть более твердыми с противниками отказа от идеалов Апрельской революции.
Наджибулла заявил о прекращении огня, пригласил моджахедов в правительство, вписал в конституцию ислам на правах государственной религии, перечеркнув путь, который с 1923 года Афганистан проходил по пути к светскому обществу, и выбросил из программы партии упоминания о социализме. Демократическую республику Афганистан переименовал в Республику Афганистан, а Народно-демократическую партию Афганистана – в Партию Ватан (Отечество). И объявил о помиловании Ахмад Шах Масуда, Хаккани и Исмаил-хана – наиболее опасных и популярных среди моджахедов командиров.
Сложно сказать, его ли это были идеи, но как это все напоминало тот бред, который в эти времена несли лидеры КПСС… И как соответствовало по алгоритму всему, что называл «перестройкой» Горбачев: откажись от своих идей, смени свое имя, отрекись от своей борьбы, прими имя врага и попроси врага с тобой помириться…
По сути, исламским государством Афганистан сделали не талибы и не моджахеды – его таким сделали Наджибуллла, совершивший в 1986-87 гг. по требованию советского руководства в стране государственный переворот и объявивший своей идеей ислам, и тогдашний Кремль.
Сейчас, когда талибы заняли Кабул, слишком часто многие российские «геополитики» начинают говорить, что это не страшно, что талибы – это не «Аль-Каида» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ – ред.), что нужно с ними дружить и что дальше границ своей страны, в отличие от ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории РФ – ред.), они не пойдут. Да, они были террористами – но сейчас, взяв власть, они остепенятся и станут милыми и приятными в обхождении политиками…
Только именно это на рубеже 1920-1930-х гг. говорили многие системные политики на Западе – про идущих к власти в Германии нацистов.
Чем это кончилось для человечества – до сих пор помнят все.
А тогда, после нелепого провозглашения в Афганистане «политики национального примирения», моджахеды как политически нормальные люди увидели в этом лишь первые шаги слабости и отступления Наджибуллы и СССР и, поверив в свою победу, активизировали боевые действия.
Результата эта идейная капитуляция не дала. Зато отказ от принципов революции снял то идейное начало, которое, так или иначе, сдерживало борьбу между «Хальк» и «Парчам». Присутствие советской стороны отчасти ее сдерживало, тем более, что Кремль больше сочувствовал умеренным. Когда советские войска вышли, сначала фракции еще сохраняли единство – 1989 год стал годом массированного наступления моджахедов. Единые структуры НДПА и афганской армии ответили мощными ударами, исламисты откатились, и большую роль здесь сыграл радикальный актив «Хальк».
«Хальк» был готов сражаться – и армия, как и раньше, еще была за ними. Только весной следующего 1990 года Наджибулла, по согласованию с Кремлем, начал аресты готовых к борьбе идейных военных-халькистов.
Это был вызов тем, кто делал революцию, и занимавший пост министра обороны талантливый и решительный халькист Шахнаваз Танай призвал армию к сопротивлению перевороту. Наджибулла бросил против восставших спецподразделения госбезопасности, но что сыграло главную роль — сорокатысячные отряды узбекских наемников генерала Дустума.
Халькисты потерпели поражение, но Наджибулла потерял и доверие части партии, и доверие армии. Танай успел улететь – и теперь уже пошел на союз с одним из лидеров моджахедов Хекматияром.
Армия оказалась расколота с госбезопасностью и начала переходить на сторону противников Наджибуллы. Уходящее в небытие руководство СССР на исходе своего существования совершило и еще оно предательство, отказавшись от поставок Наджибулле оружия, боеприпасов и ГСМ.
То есть сначала Наджибуллу заставили предать все то, чему он служил, а потом предали и его самого. К началу 1992 года против сил официального правительства воевали уже не просто моджахеды – воевали те самые части и генералы, которые громили моджахедов еще в 1989 году.
Не моджахеды взяли Кабул и свергли Наджибуллу – в Кабул вошли и свергли Наджибуллу наемные отряды узбеков генерала Дустума, год назад вырезавшие оставшихся верными революции халькистов. От Наджибуллы отреклось его собственное правительство, провозгласившее президентом вице-президента Абдул Рахим Хатефа. Причем заговор организовал ближайший соратник Наджибуллы и министр иностранных дел Абду-л-Вакиль.
А вчерашний заместитель Наджибуллы Абдул Рахим Хатеф официально передал власть моджахедам. Республика Афганистан перестала существовать. На ее место пришло Исламское государство Афганистан.
Но основы новой исламизации заложили не талибы, объявившие страну Исламским эмиратом в 1996, и не моджахеды, свергшие перед этим отрекшийся от своих идеалов Ватан и объявившие Афганистан исламским государством, не Иран и не Пакистан и не США с Саудовской Аравией. Его заложили Горбачев и ставший в этом отношении его марионеткой Наджибулла, конституционно утвердившие в Афганистане ислам в качестве государственной религии, провозгласив отказ от идей Апрельской революции.
