В прошлом номере я уже делился с нашими читателями своими воспоминаниями о думских выборах 2011 года, а в этот раз познакомлю с выдержками из записей в журналистском блокноте, которые делал в день президентских выборов в России 4 марта 2012 года. В тот день россияне дали бескомпромиссную отповедь тем, кто хотел погрузить страну в «белоленточный» хаос. В своих репортажах я доказывал читателям газеты «Донецкiй кряжъ», что смуте можно успешно противостоять.
Жесткий ответ предвзятости
Основной проблемой президентских выборов 2012 года стало предвзятое отношение к ним как со стороны некоторой части населения страны, так и целого ряда зарубежных организаций. Когда человек изначально настроен на то, что выборы нечестные, и, более того, возводит это мнение в ранг аксиомы, то переубедить его практически невозможно: на таких «правдоискателей» не действуют ни подкрепленные фактами логически обоснованные аргументы, ни древнее правило, гласящее, что доказательство является обязанностью утверждающей стороны, тем более когда речь идет о нарушениях. Поэтому организаторы выборов приняли беспрецедентные меры по обеспечению открытости и прозрачности процесса голосования.
Главным новшеством той кампании года стало оборудование избирательных участков системами видеонаблюдения за происходящим. Основная их часть благодаря стараниям Ростелекома была своевременно подключена к сети Интернет, и любой человек на планете получил возможность наблюдать в режиме онлайн за тем, как голосуют россияне. Прямая трансляция с участков также осуществлялась на специальные телевизионные панели, установленные в атриуме Центризбиркома и в здании Торгово-промышленной палаты, где работал Международный информационный центр.
Среди пользователей высоких технологий насчитывается немало неравнодушных людей, поэтому система видеонаблюдения за ходом голосования у данной категории пользовалась большой популярностью. Многие избиратели заранее отслеживали, как она работает на интересующем их участке, а в случае неполадок связывались с избирательными комиссиями и добивались их устранения. Подобные обращения поступали и на общественную горячую линию, причем среди них были не только жалобы, но и благодарности. Например, житель одного из нефтедобывающих городов на Тюменском Севере просил поблагодарить избирательную комиссию за проявленное терпение в общении с ним: веб-камера, установленная на участке, упорно не желала транслировать картинку, но благодаря его неоднократным и настойчивым звонкам техническая неисправность была устранена.
Еще одним слабым звеном в аргументации сторонников предвзятого отношения являлась неравномерная обеспеченность избирательных участков наблюдателями, особенно от оппозиционных сил. Согласно официальной информации, для работы на выборах 2012 года было привлечено более миллиона человек, половина из которых назначена кандидатами в президенты. Если учесть, что избирательных участков по всей России насчитывалось более девяноста пяти тысяч, то, по идее, на каждый должно приходиться как минимум по одному наблюдателю от каждого из пяти кандидатов. В реальности количество членов избирательных комиссий с правом совещательного голоса, делегированных кандидатами в президенты и политическими партиями, соотносилось с числом самих комиссий только у единороссов и коммунистов. Конечно, легко говорить о фальсификациях, собирать шумные многотысячные митинги и принимать ничего не значащие резолюции, куда труднее подготовить людей, которые будут вести нелегкую работу по обеспечению честных выборов. Ведь это немалый труд – весь день следить за соблюдением прав граждан в процессе голосования, после чего до утра участвовать в подсчете бюллетеней и составлении протоколов.
«Мне есть что терять…»
Есть у меня в Москве среди знакомых один интеллигент-либерал, сохранивший заряд идеализма перестроечной эпохи. Как и все люди его убеждений, он является большим поборником насаждения западных ценностей вне зависимости от их способности прижиться в суровом русском климате. Из-за этого у нас с ним много раз возникали бурные политические дискуссии, но его звонок вечером 4 марта 2012 года меня просто шокировал.
«Знаешь, я все-таки проголосовал за Путина», – услышал я на другом конце провода. Чтобы такое сказал ярый либерал, нужны очень веские основания, и мне стала интересна причина столь резкого поворота в его сознании.
«Я всегда был сторонником демократических ценностей, – начал собеседник свой рассказ. – Еще в последние годы перестройки участвовал в деятельности правозащитных организаций, а в августе 1991 года по зову сердца пришел на Краснопресненскую набережную возводить баррикады. Даже храню как величайшую реликвию медаль, полученную за оборону Белого дома. Выступал за осуждение членов ГКЧП и участников мятежа, который был осенью 1993 года, а во время противостояния Ельцина и Зюганова был среди активистов, боровшихся против возвращения коммунистов.
Потом политические бури затихли, наступило «сонное время», хотя на «марши несогласных» я выходил каждый раз, когда они проводились. А после прошедших думских выборов понял, что демократия в опасности. Участвовал в митингах и шествиях, открыто носил белую ленточку на пальто, хотя, бывало, и выслушивал за это потоки брани от оппонентов. Даже в «обезьяннике» ночь просидел, когда нас забрала полиция после одного из таких мероприятий. Мне казалось, что все снова повторяется, но нам на этот раз наконец-то удастся победить и снова пойти по пути свободы.
И вот на последней акции на проспекте Сахарова моими соседями оказались двое парней крепкого сложения в кожаных куртках-бомберах, обутых в тяжелые ботинки с белыми шнурками. Они вели себя развязно, хохотали и «согревались» каким-то пойлом, несмотря на объявленный организаторами «сухой закон». Даже поначалу не понял, кто это такие: в одних рядах с нами была «сборная солянка» начиная от лимоновцев с национал-патриотами и заканчивая такими либералами, как я. Потом стал прислушиваться, о чем они переговаривались между собой.
«Ты присматривайся к этим «либеразматикам», – сказал один другому. – Скинут они своего «кровавого царя» – придет наша очередь их «раскулачивать»: разжирели на своих московских квартирах с крутыми зарплатами и иномарками!»
Одному из парней от выпитого стало, видимо, жарко, и, несмотря на то, что на улице стоял сильный мороз, он расстегнул свой бомбер. Тут я увидел на его шее толстую цепочку из нержавейки, на которой висела свастика! В этот момент закончил выступление очередной оратор, толпа зааплодировала, а парни подняли руки в очень характерном жесте, из их глоток вырвался ужасный фашистский клич…
У меня по спине побежали мурашки: против чего выступаем мы и что нужно им? Мы сюда пришли бороться за честные выборы и общечеловеческие ценности, а их не устраивает наше благополучие! Мы им нужны в качестве детонатора, чтобы нас же можно было безнаказанно грабить! В их представлении родительская «двушка» в панельной девятиэтажке, старый «Фольксваген-Гольф» и шесть соток с хибарой в сотне километров по ярославскому направлению – это баснословное богатство. А по московским меркам это ничто! Да и зарплата у меня такая, что даже гастарбайтеры от этой суммы воротят нос: много ли платят в науке? И тут я пришел к тому, что именно эта самая антинародная власть, против которой я так выступаю, не дает бритоголовым возможности расправиться со мной и отнять то, что имею. Нет, я не стал ее сторонником, но пусть лучше останется все на своих местах: мне есть что терять…»
…На такой невеселой ноте закончил мой собеседник свой рассказ, а мне подумалось о том, что Россия обрела самое главное – стабильность. И это не просто слова: оставалось менее двух лет до того момента, когда моим читателям на своем опыте довелось понять цену столь простой истины.
