В этой статье мы впервые провозглашаем концепцию России как особой северной цивилизации, сформированной специфическими климатическими, географическими и геополитическими условиями. Мы предлагаем в прямом смысле перевернуть глобус, сменить парадигму мышления и посмотреть на мир своими глазами, а не глазами европейских колонизаторов. Наш взгляд — это взгляд с полярной вершины Севера на всю обозримую ойкумену.

В большой политике многое определяет то, что принято называть господствующим дискурсом, углом зрения, оптикой геополитического взгляда. Некоторые проблемы в экономике просто не решаются, если смотреть на них сквозь призму неолиберального или марксистского догматизма. Точно так же в геополитике: порой нужно лишь сменить угол зрения, поменять привычную оптику восприятия — и некоторые проблемы покажутся крохотными, а на горизонте появятся целые континенты и неизведанные маршруты.

Кажется, широтной протяженностью, двуглавой геральдикой, направлениями освоения территорий и источников угроз нам предначертана жизнь и развитие по географической оси Восток-Запад. Вся история, горизонты геополитического мышления и возможные альтернативы будто бы лежат в этой плоскости, за пределами которой ничего нет: либо западная ценностная и стратегическая парадигма (ЕС, США, НАТО, евроатлантика, либерализм, права человека, рынок и т.д.), либо Восток (Китай, Турция, Иран, ШОС, Средняя Азия, Туран, ислам, диктатура, автаркия и т.д.). Такая парадигма существования вдоль горизонтальной оси координат — исторический тупик, навязанный нам извне. Это можно легко доказать.

На конкретном примере зашоренность нашей геополитической оптики лучше всего видно на примере Украины. Их политическая элита и подавляющее большинство населения мыслят только в категориях Запада и Востока. В зависимости от конъюнктуры главным и единственным другом объявляется либо коллективный Запад (США и ЕС), либо Восток (Россия и ее союзники). Для Украины это незыблемая часть политической мифологии — и все стратагемы движутся по этой оси Восток-Запад. Но если бы Украина действительно стремилась к независимости и процветанию, она бы просто сменила оптику на суверенную, отбросив вообще мышление в парадигме Запад-Восток.

Тут можно было бы посмеяться над нашими братьями, если бы в нашем случае мы не мыслили точно в такой же логике, только масштабировав ее до размеров континента. Наша ментальная карта зациклена на том же химерическом выборе между Востоком и Западом — в культуре, политике, вопросах экспорта-импорта, безопасности и геополитики. Хорошо уже, что за 30 лет мы хотя бы осознали себя особой цивилизацией: «Это не Россия находится между Востоком и Западом. Это Восток и Запад находятся слева и справа от России». Однако парадигма восприятия осталась той же.

Часть ли мы Европы и европейского христианства или наследники орды восточного византизма? Нужно ли нам строить государство по демократическому европейскому образцу или по типу восточных патерналистских деспотий? Ближе ли нам Китай или США? Этот проклятый и бестолковый спор ведется чуть ли не со времен Петра I.

Тем временем, Восток и Азия — изобретение средневековых европейцев, объективация врага, продолжение их колониальной ментальности, а мы будто бы продолжаем жить в заданной ими системе. Колонизаторы уходят — и оставляют после себя выдуманные границы: в Африке, на арабском востоке, между Пакистаном и Индией, Бангладеш и Мьянмой, а аборигены радостно друг друга убивают за господство над этой линией. Точно такие же линии оставили европейские колонизаторы у нас, только не на земле, а в головах. Вымышленное разделение на Запад и Восток понимали сами Европейцы. «Восток и запад не являются, однако, постоянными точками … Тогда как север и юг являются направлениями постоянными; и редко или даже никогда не случалось южному народу завоевать северный, а было как раз наоборот. Это следствие климата северных стран, который без помощи военного обучения всегда более укрепляет тела и горячит сердца», — писал прославленный британский ученый Френсис Бэкон. Британцы тогда по отношению к своим колониям выступали как народ северный.

Всё неевропейское, менее цивилизованное, с другими формами государственности и ценностей колонизаторы называли Востоком, «азиатчиной». Они же создали миф о «загадочной русской душе», в которой для нас самих нет ничего загадочного. Немецкая, арабская или английская душа для нас такая же загадочная и непонятная. Все уникальны и неповторимы по-своему.

Выход из этой дурной бесконечности — Север. Мы живем в собственной северной культурной матрице со своими ценностными ориентирами и предпочтениями. И разговаривать с цивилизационными оппонентами мы будем как Север — уверенно и хладнокровно.

Предшественники современных европейцев — древние греки и римляне, как и другие древние цивилизации — мыслили свое бытие по оси Север-Юг. Север — воинственные и аскетичные германские и славянские племена, сила духа и древняя прародина Гипербореи, где жили рожденные из крови титанов предки. Дальше на Юг — расслабленное бытие, гедонизм и примитивные формы жизни. Юг — Карфаген и Африка, Север — германцы и Гиперборея. Дихотомии Запад–Восток никто в мире не знал до XVIII века, пока западноевропейские просветители не «изобрели» Восточную Европу, наделяя ее свойствами отсталости и варварства в противоположность европейской просвещенности и цивилизованности.

Пора об этом забыть и просто не ввязываться в эти дискуссии. Мы — северная цивилизация, которая пустила суровый климат себе в душу. Китайцы живут вдоль границы с теплым морем, канадцы ютятся в основном вдоль границы с Америкой, и все без исключения стремятся к теплу и комфорту. Для нас же Север всегда был неким метафизическим принципом — родиной мужества, собранности и героизма. Если первые монахи в Египте бежали в пустыню, то наши основывали монастыри дальше на севере, на Соловках. Сюда шли советские геологоразведчики и покорители полярных льдов. Стремление к Полюсу — это принцип восхождения, на юг — разложения и декаданса. Мы сроднились с этим климатом и полюбили его, и никто другой здесь никогда жить не сможет. Только для русских Север может быть романтикой, для остальных, по Нансену, это «страна ледяного ужаса». «Генерал мороз» первым наказывал охотников захватить наши земли, а мы лишь искусно добивали выживших.

Низкое плодородие почв, сформированный столетиями подсечно-корневого земледелия тип характера, огромные заснеженные пространства и зимняя ночь создали особый культурно-исторический тип (по Данилевскому), северный.

Север — это синоним силы духа, мобилизации, собранности, аскетизма, труда и прикладного интеллекта. Север не прощает безделья и лености, отсюда известное в геополитике разделение на «богатый Север» и «бедный Юг». Ведь сам естественный отбор в северных широтах выталкивает в лидеры решительных, смелых и отважных. Другие здесь не оставляют потомства и не выживают.

Мы провозглашаем Россию северным субконтинентом, цивилизацией Полярной Звезды. Россия в системе геополитических координат — это и есть Север, а не Восток или не Запад. На Севере мы граничим только с Северным Полюсом, из этого выводил свои заключения о Хартленде Хэлфорд Маккиндер — крестный отец современной геополитики.

Север — это не просто наше прошлое. В прикладном смысле Север — это направление движения и взгляд в будущее. Уже сейчас британцы в учебниках географии обозначают Балканы и Сибирь как место вероятной эвакуации в случае климатических катаклизмов, поэтому и подрывают в этих регионах стабильность. Много лет идет невидима борьба за Арктику, где все арктические страны хотят застолбить здесь свое присутствие. Поэтому Россия наращивает и без того самый большой ледокольный флот, усиливает военную инфраструктуру, ведет геологоразведочные работы и юридические битвы за сохранение желанного для всех региона за собой. Для движения на Север понадобятся все новейшие технологии от плавучих нефтедобывающих платформ и атомоходов до современных систем связи и робототехники. На юге возможно спокойно жить подножным кормом, а Север нуждается постоянных в инновациях и науке.

Заявление Сергея Шойгу о создании городов в Сибири исходят из разведданных и логики перемещения центра внимания к северным регионам мира. Для нас создание таких городов будет прорывом по многим причинам. В них можно было бы направить всю пассионарную энергию нашего народа. Также в них мы могли бы переселить наших соотечественников, которые чувствуют себя порой некомфортно в Средней Азии, в Закавказье и на Украине. Север — это философия общего дела.

Более того, при нынешних политических раскладах в мире, когда содомитское лобби навязывает здоровому большинству жизнь по своим правилам, нам нужно готовиться к приему политических беженцев из дальнего зарубежья — людей деловитых, крепких и принципиальных, под стать Северу. Для коренных религиозных американцев, здоровых европейцев и всех других русский север станет Terra Nova — спасительным ковчегом под крылом большой России. Как при матушке императрице Екатерине к нам поехали сотни тысяч немцев и других пресвященных европейцев, точно так же побегут и сейчас. Через одно-два поколения русская открытость, климат и бескрайние просторы сделают свое дело — все станут нашими, русскими.

Мы приглашаем в наш геополитический проект Монголию, Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Узбекистан, Туркмению, Украину, Белоруссию, Прибалтийские государства, Финляндию, Норвегию, Данию и Германию, Швецию, Шотландию и Исландию. Но за членство в этом клубе северных держав им еще придется побороться.

Если Новый шелковый путь — это мечта китайская, то Север — полноценная русская мечта. По Северному Ледовитому океану вдоль российских границ в будущем пройдут главные торговые маршруты, и наш атомный ледокольный флот готовится именно к этому. В этом году на вервях Шлиссельбурга заложен первый серийный северный танкер проекта 21130, способный перевозить грузы по северным морям. В будущем таких ледоколов и танкеров будет еще больше, и к ним добавится необходимая портовая инфраструктура Северного морского пути — русской альтернативы Шелковому пути.

Пока мы объясняем Западу и Востоку, что мы ни то, ни другое, нас используют и те, и другие. Мы сами попадаем сначала в риторический тупик, а затем — в геополитический. Ни Европе, ни Америке, ни Азии мы не должны ничего объяснять и оправдываться. Наша ориентация — Север, где замерзает вся грязь, разложение и упадок. Еще Константин Леонтьев просил, «подморозить хоть немного Россию», чтобы она не гнила, а Павел Флоренский говорил, что «мерзлотная бодрость дает силу справиться с разрушающими силами хаоса. Мерзлота — это эллинство … Это древне-эллинское понимание жизни, трагический оптимизм».

Евроатлантика — это геополитический и цивилизационный концепт, как и Евразия в западной геополитике. Север — такой же фундаментальный концепт, обозначающий уникальную цивилизацию. Такое самоопределение имеет принципиальное значение и задает нам программу развития как северного цивилизационного полюса.

Если в определении идентичности отталкиваться от Запада и Востока, то все наши культурные основания оказываются производными от восточных или западных: в религии, политике, культуре и ценностях. Концепция Севера снимает проблему такого выбора. Ведь если Россия — это северный Хартленд, то Запад, Восток и Юг — западнее, восточнее и южнее от нас, а мы сами — в центре.

Так или иначе, тема Севера для нас открыта. Данная статья — манифест и приглашение к размышлению, обозначение эвристический позиции и тонкого понимания момента. К компетентному диалогу на эту тему Изборский клуб приглашает всех желающих.

Север — пространство русской свободы, романтики, великого порыва и устремления к сверхчеловеческим целям. Такими русских знают, боятся и любят во всем мире. Поэтому движение на Север — это возвращение к предначертанной судьбе, одновременно прорыв в будущее и возвращение к истокам. В конечном счете — это движение к самим себе.

P.S. Окончательно идея статьи оформилась в Западной Сибири на курорте «Озеро Карачи».

Олег Розанов
Розанов Олег Васильевич (р. 1969) — общественный деятель, публицист. С 2015 года ответственный секретарь Изборского клуба по региональной и международной деятельности. С 2016 года — первый заместитель председателя Изборского клуба. Председатель Правления Движения «Русская Мечта». Подробнее...