3 января 2022 года лидеры России, Британии, США, Китая и Франции, пяти стран, официально обладающих ядерным оружием, выступили с совместным заявлением о недопущении ядерной войны и гонки вооружений.
«Мы заявляем, что в ядерной войне не может быть победителей и она никогда не должна быть развязана», — говорится в тексте.
В нём также подчёркивается, что обладающие ядерным оружием государства обязаны не допустить его применения. Они также вновь выразили свою приверженность «конечной цели построения мира, свободного от ядерного оружия».
Ядерные державы также обещали предотвращать распространение ядерного оружия и работать в рамках международных соглашений и конвенций.
Документ был принят по инициативе России, заявила представитель МИД России Мария Захарова. Она рассказала, что он готовился к открытию конференции о Договоре о нераспространении ядерного оружия в Нью-Йорке, которая должна была открыться во вторник 4 января.
Хотя начало конференции было отложено, лидеры пяти держав решили опубликовать текст.
Безусловно, договорённость о недопущения ядерной войны в современном мире — это выдающееся достижение. Но, одновременно понятно, что это не означает победу новой «политики разрядки». Глобальные противоречия между великими державами в современном мире, высокий уровень конфликтности, противостояния, вплоть до военного, не только никуда не ушли, но и становятся постоянным атрибутом международных отношений в XXI веке.
В докладе Исследовательской службы Конгресса США «Возобновление конкуренции великих держав: последствия для обороны» (21.12.2021) отмечено, что возобновление конкуренции между великими державами привело к тому, что в дискуссиях по вопросам обороны США ядерному оружию и ядерному сдерживанию вновь стали уделять повышенному вниманию. «Подтверждение Россией своего статуса крупной мировой державы включало: среди прочего, неоднократные ссылки российских официальных лиц на ядерный потенциал России и статус России как крупной ядерной державы.
В настоящее время ядерные возможности Китая намного скромнее, чем у России. Но, как сообщается, Китай модернизирует и быстро наращивает свои ядерные силы в рамках общих усилий по модернизации вооруженных сил».
Повышенное внимание в дискуссиях по вопросам обороны и безопасности США к ядерному оружию и ядерному сдерживанию происходит в то время, когда Министерство обороны США находится на ранних стадиях многолетнего плана потратить десятки миллиардов долларов на модернизацию стратегических сил ядерного сдерживания США (не надо быть великим аналитиком, чтобы понять, — подписание США документа 3 января 2022 года во многом обусловлено именно этим фактором – В.О., Ю.Ж.). Например, в настоящее время существуют планы США приобретения нового класса подводных лодок с баллистическими ракетами и дальнего бомбардировщика следующего поколения.
Возобновление конкуренции между великими державами также привело к тому, что в дискуссиях обороны США сосредоточилось внимание на контроле над ядерными вооружениями.
Тема ядерного оружия в контексте соперничества великих держав была ключевым фактором в связи с выходом США из Договора о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД).
Администрация Трампа пригласила Китай стать третьим участником, наряду с США и Россией, в переговорах о будущих ограничениях ядерных вооружений. По сообщениям, Китай отказался присоединиться к таким переговорам, если Соединенные Штаты не согласятся сократить свои ядерные силы до гораздо более низкого уровня Китая.
16 ноября 2021 года, после виртуальной встречи накануне между президентом Китая Си Цзиньпином и президентом Байденом, советник Белого дома по национальной безопасности Джейк Салливан заявил, что «лидеры двух стран договорились о том, что мы будем стремиться продолжить обсуждение стратегических вопросов».
В сообщении прессы от 17 ноября 2021 г. говорилось: «Соединённые Штаты и Китай будут стремиться к «переговорам» о контроле над вооружениями, а не к «формальным переговорам».
В докладе Конгрессу также подчёркнуто, что соревнование за власть с Китаем и Россией глубоко изменило разговор о проблемах обороны США по сравнению с тем, что было в эпоху после холодной войны: контртеррористические операции и военные операции США на Ближнем Востоке, которые были перемещены в центр обсуждения вопросов обороны США после террористических атак 11 сентября 2001 г., теперь менее доминирующий элемент в разговоре. А в разговоре теперь делается новый или обновленный акцент на следующем:
· стратегия и геополитика конкуренции великих держав как отправная точка для обсуждения вопросов обороны США;
· ядерное оружие, ядерное сдерживание и контроль над ядерными вооружениями;
· глобальное распределение развёртывания вооруженных сил США;
· военный потенциал США и их союзников в Индо-Тихоокеанском регионе;
· военный потенциал США и НАТО в Европе;
· новые оперативные концепции военной службы США;
· возможности ведения так называемой современной войны с применением обычных вооружений;
· поддержание превосходства США в технологиях обычных вооружений;
· инновации и скорость разработки и развёртывания систем вооружений США;
· возможности мобилизации для затяжного крупномасштабного конфликта;
· безопасность цепочки поставок, означающая осведомлённость и минимизацию зависимости военных систем США от иностранных компонентов, подкомпонентов, материалов и программного обеспечения;
· возможности противодействия так называемой гибридной войне и тактике серой зоны.
Переход к обновлению конкуренции между великими державами
Американские аналитики полагают, что эпоха международных отношений после холодной войны, которая началась в начале 1990-х годов и которую иногда называют однополярным миром (с Соединёнными Штатами как однополярной державой), показала первые признаки угасания в 2006-2008 г.г., и к 2014 г. уступила место принципиально иной ситуации конкуренции великих держав с Китаем и Россией и вызовам со стороны этих двух стран и других элементов международного порядка под руководством США, который действовал после Второй мировой войны.
Конкуренция с Китаем и Россией была признана наряду с другими соображениями в Национальной военной стратегии администрации Обамы (июнь 2015 г.). Она был помещен в центр Стратегии национальной безопасности администрации Трампа (декабрь 2017 г.) и Стратегии национальной обороны (январь 2018 г.).
Во Временном руководстве по стратегии национальной безопасности (март 2021 г.) администрации Байдена говорится, что «мы сталкиваемся с миром растущего национализма, отступающей демократии, растущего соперничества».
Термин «международный порядок» обычно используется для обозначения совокупности организаций, институтов, договоров, правил и нормы, которые предназначены для организации, структурирования и регулирования международных отношений в течение определенного исторического периода.
Основные черты международного порядка под руководством США, установленного в конце Второй мировой войны — также известного как либеральный международный порядок, послевоенный международный порядок или открытый международный порядок, и часто называемый порядком, основанным на правилах, обычно называют включают следующее: уважение территориальной целостности стран и неприемлемость изменения международных границ с помощью силы или принуждения; предпочтение урегулирования споров между странами мирным путем, без применения силы или угрозы её применения или принуждения; сильные международные институты; уважение международного права и прав человека; предпочтение свободных рынков и свободной торговли; отношение к международным водам, международному воздушному пространству, космическому пространству и (в последнее время) киберпространству как к международному достоянию.
В докладе Конгрессу отмечено, что «Пекин, и Москва вложили значительные средства в усилия, направленные на то, чтобы проверить силы США и помешать нам защищать наши интересы и союзников по всему миру. Региональные игроки, такие как Иран и Северная Корея, продолжают использовать возможности и технологии, меняющие правила игры, одновременно угрожая союзникам и партнёрам США и бросая вызов региональной стабильности. Мы также сталкиваемся с проблемами внутри стран с хрупким управлением, а также со стороны влиятельных негосударственных субъектов, которые способны нарушить интересы Америки. Терроризм и насильственный экстремизм как внутри страны, так и за ее пределами остаются серьёзными угрозами» (мысль авторов американского доклада надо дополнить и тем, что США и страны НАТО потратили не меньше сил и средств на то, чтобы проверить готовность к военному конфликту России и Китая, а также помешать им и их союзникам нормально развиваться, — В.О., Ю.Ж.).
«…. Защита Америки означает установление чётких приоритетов в рамках нашего оборонного бюджета. Прежде всего, мы продолжим инвестировать в людей, которые служат в наших добровольческих силах, и в их семьи. Мы будем поддерживать боевую готовность и обеспечивать, чтобы Вооруженные силы США оставались наиболее подготовленными и оснащенными силами в мире.
Перед лицом стратегических вызовов, исходящих от все более напористого Китая и дестабилизирующей России, мы оценим соответствующую структуру, возможности и размер сил, и, работая с Конгрессом, сместим акцент с ненужных устаревших платформ и систем вооружений на высвобождение ресурсы для инвестиций в передовые технологии и возможности, которые определят наши преимущества в военной и национальной безопасности в будущем. Мы оптимизируем процессы разработки, тестирования, приобретения, развёртывания и защиты этих технологий.
Мы позаботимся о том, чтобы у нас была квалифицированная рабочая сила для их приобретения, интеграции и эксплуатации. И мы будем формировать этические и нормативные рамки, чтобы гарантировать ответственное использование этих технологий.
Мы сохраним квалификацию сил специальных операций, чтобы сосредоточиться на кризисном реагировании и приоритетных миссиях по борьбе с терроризмом и нетрадиционным боевым действиям. И мы будем развивать возможности, чтобы лучше конкурировать и сдерживать действия серой зоны.
Мы будем уделять приоритетное внимание оборонным инвестициям в устойчивость к изменению климата и чистую энергию» (все эти направления характерны и для России и Китая, — В.О., Ю.Ж.).
Евразия в планах министерства обороны США
В докладе Конгрессу доминирующим мотивом проходит военная политика в отношении Евразии: «С точки зрения общей стратегии и геополитики США, можно отметить, что большая часть людей, ресурсов и экономической деятельности в мире находится не в Западном полушарии, а в другом полушарии, особенно в Евразии. В ответ на эту основную черту географии мира политики США в течение последних нескольких десятилетий решили преследовать в качестве ключевого элемента национальной стратегии США цель предотвращения появления региональных гегемонов в Евразии.
Хотя США политики не часто открыто заявляют публично о цели предотвращения появления региональных гегемонов в Евразии, военные операции США в последние десятилетия — как операции военного времени, так и повседневные операции — по всей видимости, проводились в немалой степени в поддержку этой цели.
Цель предотвращения появления региональных гегемонов в Евразии является основной причиной того, почему американские вооруженные силы структурированы с использованием силовых элементов, которые позволяют им развёртываться из Соединенных Штатов, пересекать обширные пространства океана и воздушного пространства, а затем проводить устойчивые, масштабные военные операции по прибытии в Евразию или через воды и воздушное пространство, окружающее Евразию.
Элементы сил, связанные с этой целью, включают, среди прочего, ВВС со значительным количеством бомбардировщиков дальнего действия, самолёты дальнего наблюдения, самолёты дальних воздушных перевозок, танкеры-заправщики, а также флот со значительным количеством авианосцев с ядерными двигателями» (надо сказать «спасибо» автором доклада за столь откровенное признание нацеленности на Евразию всех возможных военных сил и средств США и НАТО. И кто будет после таких признаний удивляться обеспокоенности России и Китая о защите своих рубежей, своих граждан и своего суверенитета? – В.О., Ю.Ж.).
Возможности ведения высокотехнологичной войны с применением обычных вооружений
Возобновление конкуренции великих держав привело к тому, что в оборонном планировании США вновь стал уделяться внимание способностям ведения так называемой высокотехнологичной войны с применением обычных вооружений, что означает крупномасштабную, высокоинтенсивную, технологически сложную обычную войну против противники с такими же изощренными военными возможностями.
Новые операционные концепции ориентированы на более полную интеграцию США военных возможностей в нескольких областях (например, земля, воздух, море, космос, электромагнитное поле, информация и киберпространство) с использованием вооруженных сил США, которые менее сконцентрированы и более распределены по своей архитектуре, с более широким использованием сетевых технологий для связи этих распределённых сил вместе в интегрированные боевые сети и более широкое использование беспилотных транспортных средств как части общей архитектуры сил.
Многие программы обнаружения Министерства обороны США, учения, и эксперименты по ведению боевых действий были инициированы, ускорены, расширены в масштабах, получили более высокий приоритет или их продолжение было оправдано в результате нового акцента США на высокотехнологичной войне.
Программы приобретения оружия, которые могут быть связаны с подготовкой к ведению боевых действий высокого уровня, включают программы по закупке современных самолётов, таких как истребитель F-35 Joint Strike Fighter (JSF) и дальний бомбардировщик следующего поколения, высокопроизводительных боевых корабля, таких как ударная подводная лодка типа «Вирджиния» и эсминец Aegis класса DDG-51, дальнобойных наземных средств нападения и противокорабельных орудий, новых типов оружия, таких как лазеры, новых C4ISR (командование, управление, возможности связи, компьютеров, разведки, наблюдения и разведки), возможностей военного космоса, возможностей радиоэлектронной борьбы, военных кибервозможностей, гиперзвукового оружия, а также военного использования робототехники и автономных беспилотных транспортных средств, квантовых технологий и искусственного интеллекта (ИИ ).
Исследовательская служба Конгресса в последние годы предприняла ряд действий, направленных на поддержание или восстановление превосходства США в технологиях обычных вооружений, включая увеличение финансирования исследований и разработок для новых применимых в военном отношении такие технологии, как искусственный интеллект (ИИ), автономное беспилотное оружие, гиперзвуковое оружие, оружие направленной энергии, биотехнологии и квантовые технологии.
Инновации и скорость разработки и развертывания систем вооружений в США
В дополнение к вышеупомянутым усилиям по поддержанию превосходства США в технологиях обычных вооружений, Министерство обороны США уделяет особое внимание инновациям и скорости разработки и развёртывания систем вооружений с тем, чтобы быстрее и эффективнее переводить новые оружейные технологии в боевые системы.
Нельзя не согласиться с американскими аналитиками в том, что
«успех больше не достаётся стране, которая первой разрабатывает новую технологию, а скорее той, которая лучше интегрирует ее и адаптирует свой способ борьбы».
Ответ на ситуацию будет заключаться в том, чтобы уделять первоочередное внимание скорости доставки, непрерывной адаптации и частым модульным обновлениям: «мы не должны мириться с громоздкими цепочками одобрения, расточительным использованием ресурсов в неконкурентоспособном пространстве или чрезмерно неуверенным мышлением, которое препятствует изменениям. Обеспечение производительности означает, что мы откажемся от устаревших методов и структур управления, одновременно интегрируя идеи, полученные в результате бизнес-инноваций».
Возможности мобилизации для затяжных конфликтов
Термин «мобилизация» часто используется для обозначения подготовки к активизации личного состава военных резервных сил США и набора дополнительных людей в вооруженные силы. В докладе Конгресса он используется в более широком смысле для обозначения различных видов деятельности, включая те, которые связаны со «способностью промышленной базы поддерживать военные операции США в крупномасштабном и продолжительном конфликте против Китая или России».
Согласно этому более широкому определению мобилизация включает, но не ограничиваются, возможности для:
· набора и обучения дополнительного военного персонала для увеличения численности сил или замены персонала, который может быть убит или ранен;
· производства нового оружия взамен того, что было израсходовано на более ранних стадиях конфликта;
· ремонта боевых повреждений кораблей, самолетов и транспортных средств;
·замены спутников или других вспомогательных средств, потерянных в бою;
·изготовления запасных частей и расходных материалов.
Безопасность цепочки поставок
Возобновление конкуренции между великими державами в сочетании с глобализацией цепочек поставок для многих промышленных товаров привело к усилению внимания в США оборонному планированию безопасности цепочки поставок, означающему (в данном контексте) осведомленность и минимизацию зависимости военных систем США от компонентов, субкомпонентов, материалов и программного обеспечения из других стран, особенно из Китая и России.
Ранний пример касался ракетного двигателя РД-180 российского производства, который использовался в некоторых американских ракетах-носителях, в том числе в ракетах, используемых Министерством обороны для вывода на орбиту боевых грузов.
Более свежие примеры включают зависимость различных военных систем США от редкоземельных материалов из Китая, электронных компонентов китайского производства, программного обеспечения, которое может содержать элементы китайского или российского происхождения, закупок дронов китайского производства и использования китайских камер наблюдения на военных объектах США. 24 февраля 2021 года президент Байден издал указ об усилении устойчивости цепочек поставок в США.
Приоритетные вопросы Министерства обороны США в современном противостоянии с Россией и Китаем
Эти вопросы аналитики Конгресса США определили следующим образом:
Уровни финансирования обороны. В ответ на возобновление конкуренции великих держав, следует ли в ближайшие годы увеличить, сократить или сохранить уровни финансирования обороны примерно на нынешнем уровне?
Стратегия США. Следует ли Соединенным Штатам и дальше включать в качестве ключевого элемента общей стратегии США цель предотвращения появления регионального гегемона в той или иной части Евразии? Если нет, то какую стратегию следует проводить Соединенным Штатам? Какова позиция администрации Байдена по этому поводу?
Организация Министерства обороны США. Оптимально ли организовано Министерство обороны для соревнований великих держав? Какие дальнейшие изменения, если таковые имеются, следует внести, чтобы лучше согласовать действия Министерства обороны с теми, которые необходимы для противодействия военному потенциалу Китая и России?
Ядерное оружие и ядерное сдерживание. Соответствуют ли текущие планы Министерства обороны США по модернизации стратегического ядерного оружия США, а также по количеству и размещению нестратегических (например, ядерных боезарядов) с потребностями конкуренции между великими державами?
Глобальное распределение развертывания вооруженных сил США. Следует ли изменить глобальное распределение развёртывания вооруженных сил США, и если да, то как? Каковы потенциальные преимущества и риски переноса развёртывания вооруженных сил США из одних районов в другие? Следует ли одобрить, отклонить или изменить предложения администрации Байдена об изменении глобального распределения развертывания вооруженных сил США?
Военный потенциал США и их союзников в Индо-Тихоокеанском регионе. Предпринимают ли Соединенные Штаты и их союзники в Индо-Тихоокеанском регионе соответствующие и достаточные шаги для противодействия военному потенциалу Китая в Индо-Тихоокеанском регионе? В какой степени противодействие военному потенциалу Китая в Индо-Тихоокеанском регионе потребует сокращения развертывания сил США в других частях мира?
Военный потенциал США и НАТО в Европе. Военные возможности и операции по противодействию потенциальной военной агрессии России в Европе? В какой степени союзники по НАТО в Европе могут или должны принимать меры по усилению сдерживания от потенциальной агрессии России в Европе? Содействовать благоприятному распределению власти для сдерживания и предотвращения прямых угроз противникам Соединенным Штатам и нашим союзникам, ограничения доступа к глобальному достоянию или доминирования в ключевых регионах.
Новые операционные концепции. Военные службы США продвигаются слишком медленно, слишком быстро или примерно с правильной скоростью в своих усилиях по разработке новых операционных концепций в ответ на возобновление конкуренции между великими державами? Каковы потенциальные достоинства этих новых операционных концепций и какие шаги предпринимают службы с точки зрения экспериментов и упражнений для проверки и уточнения этих концепций? В какой степени службы работают над координацией и интеграцией своих новых операционных концепций на межсервисной основе?
Возможности ведения современной войны с применением обычных вооружений. Уместны и достаточны ли планы Министерства обороны США по приобретению возможностей для ведения высокотехнологичной войны с применением обычных вооружений? В ситуации ограничений на финансирование обороны, как следует идти на компромисс в балансировании возможностей ведения высокотехнологичной войны с применением обычных вооружений и других приоритетов Министерства обороны США?
Сохранение превосходства США в технологиях обычных вооружений. Уместны ли и достаточны ли шаги Министерства обороны США по поддержанию превосходства США в технологиях обычных вооружений? Какое влияние окажет финансирование этих технологий на финансирование ближайших приоритетов Министерства обороны США, таких как устранение недостатков в боевой готовности?
Инновации и скорость в разработке и развёртывании систем оружия. В какой степени следует скорректировать политику оборонных закупок и парадигму оценки успешности программ закупок, чтобы сделать больший акцент на инновациях и скорости разработки и развертывания, а также на экспериментировании, принятии риска и большей терпимости к неудачам во время разработки? Соответствуют ли и достаточны ли шаги Министерства обороны США для этого? Какие новые законодательные инициативы могут потребоваться (или какие существующие положения, если таковые имеются, может потребоваться изменить или отменить) для достижения большей инновационности и скорости разработки и развертывания оружия?
Возможности мобилизации. Какие действия предпринимает Министерство обороны в отношении мобилизационных возможностей для затяжного конфликта против противника, такого как Китай или Россия, и являются ли эти действия уместными? Сколько средств выделяется на мобилизационные возможности и как, по прогнозам, возможности мобилизации изменятся в результате этих действий в ближайшие годы?
Надёжная безопасность цепи. В какой степени китайские или российские компоненты, подкомпоненты, материалы или программное обеспечение включены в оборудование Министерства обороны США? Насколько хорошо Министерство обороны понимает эту проблему? Какие последствия может иметь эта проблема для надёжности, ремонтопригодности военных систем США, особенно во время войны? Какие действия принимает или планирует предпринять Министерство обороны США для обеспечения безопасности цепочки поставок, особенно в отношении китайских или российских компонентов, субкомпонентов, материалов и программного обеспечения?
Гибридная война и тактика серой зоны. Есть ли у Соединенных Штатов и их союзников и партнёров адекватные стратегии противодействия так называемой гибридной войне России на востоке Украины, информационным операциям России и так называемой тактике «нарезки салями» в Южном и Восточно-Китайском морях?
Некоторые ключевые особенности
Ключевые особенности нынешней ситуации возобновления конкуренции великих держав по мнению американских экспертов включают:
· использование Россией и Китаем новых форм агрессивных военных, полувоенных, информационных и киберопераций — иногда называемых гибридной войной, операциями серой зоны, неоднозначной войной, среди прочего, в случае действий России и салями — тактики отсечения или ведение боевых действий в серой зоне, среди прочего, в случае действий Китая;
· возобновление идеологической конкуренции, на этот раз против форм авторитаризма и нелиберальной демократии XXI века в России, Китае и других странах;
· продвижение Китаем и Россией через контролируемые государством средства массовой информации националистических исторических нарративов, использование этих нарративов для поддержки реваншистских или ирредентистских целей внешней политики;
· вызовы со стороны России и Китая ключевым элементам международного порядка под руководством США, включая принцип, согласно которому сила или угроза силой не должны использоваться в качестве рутинной меры или первой меры для урегулирования споров между странами, и принцип свободного моря (мировые океаны должны рассматриваться как международное достояние);
· сохраняющиеся вызовы региональной безопасности со стороны таких стран, как Иран и Северная Корея;
· постоянное внимание (по крайней мере, с точки зрения США) противодействию транснациональным террористическим организациям, которые превратились в значимых негосударственных субъектов (включая организацию Исламское государство*, среди других групп);
· слабые или несостоявшиеся государства, и как результат — районы со слабым или неконтролируемым управлением, которые могут способствовать появлению (или служить базой или убежищем для) негосударственных субъектов и стать потенциальными местами вмешательства более сильных государств, включая крупные державы.
***
Авторы доклада Конгрессу США приходят к выводу, что модный сейчас термин «холодная война 2.0.» вполне приемлем для обозначения ситуации, которым характеризуется современный миропорядок.
Мы живём в ситуации, когда, провозглашая невозможность ядерной войны, продолжаем наращивать все виды вооружения, повышаем мобилизационную готовность к войне как таковой, о чём красноречиво свидетельствуют положения названного доклада.
В этом напряжении всех возможных ресурсов, сил и средств придётся жить нынешнему поколению.
*террористическая организация, запрещённая в РФ
