То, что произошло, должно было произойти много раньше. На много лет раньше. Практически треть века, с 28 января 1989 года, в СССР и России действовала организация, объявлявшая себя гуманитарной, просветительской и правозащитной, но использовавшая все поля своей деятельности для борьбы против государства, разложения общества и переформатирования исторической памяти – общество «Мемориал»*, существовавшее как минимум в двух своих одноименных ликах: как международное историко-просветительское, правозащитное и благотворительное общество «Мемориал», главной целью изначально имевшее «исследование политических репрессий в СССР», и как правозащитный центр «Мемориал», занимавшийся «исследованием нарушений прав человека и норм международного гуманитарного права» современности, в первую очередь – в России и на постсовестком пространстве.
По сути – одно и то же, просто два разные направления деятельности: первое – с ориентацией на прошлое и поиск того, что могло бы демонизировать СССР и советский период истории страны, второе – с ориентацией на современность и поиск того, что могло бы демонизировать современную Россию.
На исходе 2021 года суды России приняли решение о ликвидации обеих организаций. Формально – за нарушения, связанные с оформлением их статуса иностранных агентов. Защитники «Мемориала» говорят, что за саму их политическую деятельность. Если честно, очень хотелось бы им верить: потому что как и что они соблюли или не соблюли формально – не главное. Главное – что они делали на сам деле.
А на деле они треть века вели борьбу против страны и народа, треть века были висящим над СССР на излете его существования и над РФ в ее недолгой истории надзорной структурой внешнего управления, иностранной оккупации. Что подтвердилось и фактом их иностранного финансирования, и тем, что после их запрета ЕСПЧ, структура, давно ставшая инструментом борьбы против России и обеспечения ей своего национального суверенитета, сразу же выдало предписание остановить ликвидацию структур «Мемориала».
Те, кто стал защищать «Мемориал», особо подчеркивали его заслуги в изучении темы политических репрессий и «восстановлении исторической памяти». «Мемориал» действительно всегда этим занимался. И постоянно акцентировал внимание на том, что в СССР репрессии были. Только старательно уходил от разговора об их истинных масштабах и разведении пострадавших невинно или обоснованно: для него все осужденные в те годы — от басмачей до власовцев – были жертвами советской власти и социализма.
Строго говоря, что репрессии были, отрицать было бы странно: просто потому, что Приказ НКВД № 00447 от 30 июля 1937 года, давший толчок основной волне репрессий, так и назывался — «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов». То есть термин «репрессии» воспринимался не как нечто мрачное и одиозно-непозволительное, а в собственном смысле слова: как «ре-прессинг», ответное давление, подавление сопротивления государственной политике.
О том, что «Мемориал» и родственные ему политические течения долгие годы терроризировали общество, гиперболизировали и сознательно искажали реальный размер репрессий, преувеличивая его в несколько десятков раз, тоже уже давно известно. В расширительном смысле единомышленники мемориальцев стали использовать слово «репрессии» как синоним всей борьбы, которую СССР вел против своих внутренних и внешних противников. То есть в этом отношении они главной виной СССР считали то, что он существовал, боролся и не давал себя уничтожить. То есть делал именно то, что вообще должно делать любое существующее государство. Потому что оно тогда становится государством, когда выполняет три функции: управления, подавления и посредничества. Если какую-либо оно выполнять перестает – то оно и перестает существовать.
И вот здесь – во многом главное. Конечно, история применения государством механизмов подавления, то есть репрессирования, естественная часть истории страны и было бы странно ее не изучать. Такое историческое явление, как политические репрессии 1930-1940-х годов и все, что с ними связано, – часть истории, как и вся история, в частности, история политических репрессий в других странах в тот же период – естественный объект изучения.
Просто встает вопрос, что мы хотим выяснить, изучая этот объект. Чем это было по сути. И нужно ли это людям. Тут есть свои вопросы, ровно так же, как в семейной истории всегда есть страницы отношений между членами семьи в прошлых поколениях, о которых предпочитают не знать или, как минимум, не вспоминать те или иные члены семьи поколения нынешнего. Которые не хотят приучать себя ни к психозам, ни к неврозам по поводу забытых трагедий — и они имеют право, чтобы им не навязывали память о том, о чем они постоянно вспоминать не хотят.
Но много важнее другое: каковы цели тех, кто объявляет изучение того или иного прошлого своей исследовательской и просветительской задачей? «Мемориал» свои цели особо и не скрывал, хотя и ретушировал эвфемизмами: не допустить возрождения «тоталитаризма», под которым участники этого движения понимали социализм, Советский Союз и сильное государство, не допустить политических репрессий в будущем, то есть дискредитация права государства на выполнение им своих функций подавления противников его политики, страны и общества.
А еще: «восстановление исторической правды» в его понимании, то есть переформатирование исторической памяти и самоидентификации общества, привитие ему вместо гордости за прошлое страны и совершенное предыдущими поколениями комплекса вины за это же прошлое, в котором подвиги объявлялись преступлениями, герои – злодеями, победы – фантомами.
То есть целью их «просветительской деятельности» было разрушение государства и страны, методом и инструментом – ложь и информационно-психологический террор, моральная травля тех в государстве и обществе, кто сохранял память, достоинство и самоуважение.
При всех элегантных словах о «содействии развитию гражданского общества, правового сознания граждан и демократического правового государства, помощи в популяризации демократических ценностей и утверждении прав личности» «Мемориал» добивался того, чтобы государство стало бояться собственных обязанностей по защите страны и общества, а население стало ненавидеть собственное прошлое и собственную страну.
Целью было разложение и демонтаж государства, сделать его безвольным, общество манипулируемым, страну беззащитной.
Разрушить государство, дезориентировать общество, разделить страну и собственность. И сделать так, чтобы государство никогда не возродилось, чтобы общество не смогло опомниться, чтобы страна не воссоединилась.
Именно на «Мемориале» вина за разделение страны, ограблении народа, за людские потери, сопоставимые с потерями Великой Отечественной войны, за разрушение экономики, медицины, образования. Они не убивали лично – они формировали сознание манкуртов, готовых убивать, пытать, отрезать головы. В значительной степени на них – кровь Чечни и Таджикистана, Грузии и Югославии, Ирака и Ливии, Украины и Сирии. За треть века функционирования «Мемориала» за ними наберется столько жертв и крови, что сложно сказать, меньше их вина вины геббельсовской пропаганды или больше: близнецы-братья.
И всегда они были против СССР/России, и всегда против права страны защищать себя, народа – бороться за себя, государства – репрессировать противников страны и народа.
Дискредитируя то, что они назвали «массовыми репрессиями» и «тоталитаризмом», они вели борьбу и против государства. И против народа
Репрессии – это маленький и трагический элемент истории и жизни. Далеко не самый приятный. И именно поэтому изучение и разоблачение репрессий и не вызывало явного протеста. И вызывало определенное одобрение. Казалось безобидным – но именно это звено оказывалось на деле инструментом разрушения базовых функций государства, памяти и гордости и естественных норм политического поведения.
Они были структурой внешнего управления и иностранной оккупации. Ликвидация их и прекращение их деятельности в стране – акт и шаг в освобождении и избавлении от этого управления и этой оккупации.
И в истории о судебном прекращении деятельности этой информационно-террористической организации печалит одно: что она была ликвидирована за вторичные нарушения формальных норм, а не за свою, по сути, террористическую деятельность.
* Включено Минюстом РФ в реестр иностранных агентов
