До стен недвижного Китая
Наталия Нарочницкая
Дорогие друзья! Вы сегодня пришли на Пушкинский вечер, и я пришла на Пушкинский вечер. По-настоящему осознав, что такое Пушкин, понимаешь, что это – мы…
И я помню, что впервые осознала, что означает пушкинское понимание и пропускание через себя наших бед, наших взлётов и падений, в момент подписания пресловутых Беловежских соглашений, когда захотелось перечитать стихотворение «Клеветникам России», и я прочла, и зарыдала:
Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясённого Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
И она не встала – и от этого я заплакала тогда. Но у мудрого Пушкина в другом месте (поэма «Полтава») сказано:
Но в искушеньях долгой кары,
Перетерпев судеб удары,
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, куёт булат.
Пушкин обладал фантастическим философским и историческим чутьём. Он предсказал появление русского – и даже сегодняшнего постсоветского либерала.
Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды чистый свет увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел.
Разве мы не свидетели именно такого либерализма?
Он предсказал и почувствовал, что великие свободы и вообще, свобода как категория, мучившая и волновавшая человека с древнейших времён по сегодняшний день, выродится, пожалуй, в рабство плоти и гордыни, и тогда уже был осторожен в оценках (Из Пиндемонти):
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура…
Не хочу задерживать ваше внимание, но из пушкинских сентенций, мыслей, да ещё облечённых в такую фантастически скульптурную, литературную и поэтическую форму, вполне можно подготовить панорамную лекцию о современном геополитическом положении России. Это он в стихотворении «Бородинская годовщина» предсказал, что во время наступления Запада на Россию прежде всего встанет вопрос об Украине, о Киевской Руси. Это он написал тогда:
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
Кому достанется Волынь?
За кем наследие Богдана? <…>
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов?..
И всё же сегодня мы оказались в нелегком положении, и повторяется опять та же ненависть, ревность Европы по отношению к нам «за то ль, что в бездну повалили / мы тяготеющий над царствами кумир/ и нашей кровью искупили/ Европы вольность, честь и мир?». Это повторилось с гитлеровским нашествием.
И опять они ненавидят, ревнуют и не могут пережить, что именно мы, варвары, «ватники», по их мнению, презрев любое понятие о неприемлемом ущербе (как сербы говорят: «Боле гроб, него роб» – «Лучше лежать в гробу, нежели быть рабом»), – мы повалили и этот кумир.
И сегодня всё это подвергается сомнению, но, тем не менее, я верю, что в этих трудностях, в искушениях долгой кары мы станем ещё крепче.
И главное, здесь надо понимать, что перед нами – вечное Отечество, а не греховные во все времена государства. Поэтому я и хочу обратиться к вам пушкинскими словами: «Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы!».
narochnitskaia.ru 24.02.2015
