Архивные войны Сергея Мироненко

Архивные войны Сергея Мироненко

Сергей Черняховский

Для архивиста «ельцинского призыва» самопиар, искусственные сенсации и телешоу всегда были важнее, чем наука

После того, как Владимир Мединский, как министр культуры, напомнил Сергею Мироненко, как директору подведомственного данному министру Госархива РФ, что задача директора архива — обеспечивать работу архива, хранение и изучение хранящихся там исторических документов, а не использовать их для собственных публичных шоу и пересмотра ценностных начал истории страны, с одной стороны, возмутились все, кто живет подобными политическими шоу, а с другой – активизировались все те СМИ и политические группы, которые ненавидят Мединского.

Но это – одна сторона дела. Другая – и в том, что может, а что не может позволять себе директор Архива, и в том, чем вообще должны заниматься архивы и архивисты.

Мироненко, разместив на сайте Архива один из документов, касающихся истории боевых действий Панфиловской дивизии, заявил о недостоверности подвига, известного как «Подвиг 28 панфиловцев». Размещен был давно известный и многократно изученный и прокомментированный Доклад главного военного прокурора СССР Николая Афанасьева, согласно которому данный боевой эпизод в ряде моментов отличался от легендарной версии.

СМИ определенного толка, естественно, на этом основании всегда утверждали, что сам «подвиг был выдуман советскими пропагандистами». На самом деле суть расхождений доклада с легендой во второстепенных деталях: рубеж удерживали не 28, а порядка сорока человек, несколько остались живы, судьба потом их сложилась по-разному.

Ясно, что с такими вещами, как расхождение устоявшейся легенды и деталей действительности нужно обращаться осторожно. В частности потому, что суть-то не в цифре «28» или «42» — суть в подвиге. А при истеричном вопле: «Да все было не так!!! Я знаю!!!» окружающие воспринимают именно посыл «Нас обманывали», а не само фактическое уточнение деталей.

Мироненко, по сути, заявил, что все – выдумано. Мединский, по сути, ему сказал: «Находишься на государственной службе – думай, что говоришь, и в интересах ли это страны». И правильно сказал: хранишь память – цени то, что хранишь. И не обо всем, что помнишь, надо кричать на каждом шагу, даже если речь и не идет о гостайне. Просто думай. Будет польза или вред стране от того, что скажешь. И еще: публикуешь – публикуй все относящееся к делу. А не выборочно – что скандал вызовет.

И тут действительно очень много вопросов: и о том, чем должны заниматься архивисты. И кого нужно, а кого не нужно пускать в архивы. И всегда ли все, что знаешь, нужно делать достоянием публичной сферы. И, кстати, о том, что у истории, как и у семьи, есть свои тайны – в том числе и интимные – и далеко не все, что ты знаешь о прошлом предков, нужно делать достоянием публичной гласности.

Оппоненты стали заявлять, что «архив не кладовка», а министр не вправе указывать подчиненным архивистам, как им работать. И более того: что сама по себе критика Мединского в адрес Мироненко возмутительна, поскольку «их вес в научном сообществе несоизмерим», а сам Мироненко – знаменитый и выдающийся международно-признанный ученый.

Самое интересное, что об этом в первую очередь стали говорить люди, к научному сообществу отношения не имеющие: скажем, журналисты «Общей» и «Новой газеты», завсегдатаи «Эха Москвы» и им подобные. Хотя их интерес понятен: их бой с тем же Мединским вечный и смертный, а топтание отечественной истории – давно избранный и прибыльный род деятельности.

Еще интереснее, что к ним же подключился также имеющий малое отношение к научному сообществу член Совета Федерации от Правительства Архангельской области Константин Добрынин. Недавно специалисты Мироненко помогли ему подготовить текст спича, (кстати, подготовили профессионально и по делу) доказывающего юридическую состоятельность акта об отречении Николая Второго.

В благодарность Добрынин решил вступиться за Мироненко. И заявил, что «Российский государственный архив – это, в первую очередь, научное учреждение, а не склад и не бухгалтерия», «Если бы перед государством стояла задача просто вести учет документов, то туда директором, наверное, можно было назначить бухгалтера, а не одного из крупнейших ученых страны», напомнив, что «руководитель Госархива РФ Сергей Мироненко – известный ученый с большим научным именем».

Вот что Мироненко хотя бы имеет отношение к истории и историческое образование – это правда. А что Добрынин имеет к ней какое-то отношение – это уже неправда. Потому что, получив в 1998 году диплом юриста, занимался совсем иными вещими: например, руководством юридического департамента лесообрабатывающей кампании ЗАО «Илим Палп Энтерпрайз» с более чем интересным составом собственников.

В марте 2012 года его потянуло на север и он победил на выборах депутатов муниципального Совета образования «Емцовское», Архангельская область. И по странному стечению обстоятельств, только что назначенный Архангельским губернатором Игорь Орлов, оценив его романтический порыв, тут же назначил его своим представителем в Совете Федерации.

Уж тут отношения к истории и научному сообществу ровно никакого, разве что к истории корпоративных сражений нулевых. И к другому сообществу, с этим связанному.
Однако отблагодарить Мироненко ему хотелось. И он тоже, вслед за СМИ известного направления волей интервьюируемого произвел Мироненко в «международно признанного известного ученого с большим научным именем».

Если так, то стоит действительно вспомнить о вкладе в науку Сергея Мироненко. В стране относительно недавно на базе МГУ была создана информационная система «Истина», содержащая сведения о научных трудах и достижениях ученых страны. В том числе и о Сергее Мироненко.

Сведения в нее заносит либо сам ученый – либо та структура, в которой он работает, поскольку его показатели – это и научные показатели ее самой. Поскольку Мироненко не только глава Госархива, но последние почти 10 лет заведующий кафедрой истории России XIX — начала XX веков исторического факультета МГУ, то его обойти вниманием при занесении данных не могли бы никак. Разве что если сам он какие-то свои работы считает не заслуживающими внимания и не несущими научной значимости.

В данной системе на его странице анонсировано в качестве книг 21 издание. Это довольно удобно: всегда можно ознакомиться с данными о научном багаже того или иного ученого.

Среди этих 21 названия собственно книг – 7. Из них 6 – по досоветскому периоду, преимущественно по истории XIX века: 4 в соавторстве (после 1991 года), 2 – собственно личные, авторские – до 1991 года. То есть, по сути, ничего серьезного по советскому периоду, и тем более – по истории Великой Отечественной войны, Мироненко никогда не писал. Впрочем, авторских книг он тоже почти никогда не писал: последнюю – в 1990-м году.

Одна – по Советскому периоду, с участием минимум еще 4-х соавторов и изданная в 2008 году, когда Мироненко был уже не только Директором Госархива, но и заведующим кафедрой истфака МГУ. Остальные 14 можно отнести в категорию не книг, а учебников и учебных пособий: то есть не научной, а учебно-методической литературы. Из них 10 – один и тот же школьный учебник «История России. XX — начало XXI века. 11 класс», написанный в коллективном соавторстве с одними и теми же людьми и десятикратно переизданный начиная с 2007 года – т.е. без особых изменений. За какую часть этого учебник отвечал Мироненко и отвечал ли за какую-либо, сказать сложно, поскольку кроме как самому началу 20 века не посвящена ни одна из его академических работ.

Еще 4 учебные пособия – жизнеописания императорского двора 19-20 веков: — 2010 «Правительственный конституционализм в России в первой четверти XIX века: учебно-методическое пособие» (интересно, что заявленный объем «пособия» – 17 стр. Зато – без соавторов); — 2011 Российские императоры и императрицы XIX – начала XX века: личности и судьбы: учебно-методическое пособие (объем больше – уже 19 стр. Но тоже без соавторов); — 2013 Повседневная жизнь российской императорской семьи в конце XIX – начале XX века: учебно-методическое пособие (впечатляет объем – 22 стр. Зато – без соавторов); — 2013. Идеология и практика реформ в эпоху Александра I: Государственная уставная грамота Российской империи: учебное пособие (тут уж 140 стр. – и даже без соавторов.)

Таким образом, из 21 издания, представленных в академической системе «Истина» как книги, то есть – основные профессиональные достижения С.В.Мироненко – собственно научными работами могут считаться лишь 7, или точнее – 6.

Потому что седьмая — «Заключенные на стройках коммунизма. Гулаг и объекты энергетики в СССР», — изданная Росспеном в 2001-2008 гг. увеличенным альбомным форматом в торжественной суперобложке, собственно научной книгой считаться вряд ли может: это собрание определенным подобранных документов и фотографий, решающее не столько научную, сколько пропагандистскую задачу создания образа «ужасов Советов».

В любом случае авторской работой эта дорого изданная подборка конечно не является – тем более, что фамилия Мироненко в «авторском коллективе» в основном означает лишь то, что большей частью ее составили документы из возглавляемого им архива.

Причем из шести остальных, самим Мироненко были написаны лишь две – и то, до 1991 года. Это изданная в 1989 гг. «Самодержавие и реформы: Политическая борьба в России в начале XIX века», — и в 1990-м «Страницы тайной истории самодержавия: Политическая история России первой половины XIX столетия». И одна, и другая написаны по теме готовившейся в те годы его докторской диссертации, позже защищенной в 1992 году: «Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в первой четверти XIX в.». После этого за прошедшие четверть века ни одной крупной авторской работы им написано не было.

Всего в этих 21 анонсированных системой «Истина» как его книги, изданий, собственно им, без соавторов, было написано лишь 6, в том числе 4 – в учебные пособия, причем три из них – объемом не более 20 страниц. А две – подготовительные материалы к собственной диссертации.

Правда, еще он выступал с докладами на научных конференциях. Система «Истина» анонсирует целых шесть его произведений в этом жанре. В основном – по представлению новых выявленных его сотрудниками документов.

Правда, эта же система указывает и на наличие у автора 60 статей – за период с 1977 по 2015 год. В среднем – по полторы в год. И вот пример одной из них, представляемой системой: «2015 Поздравляем РУДН Мироненко С.В. Отечественные архивы, № 1, с. 135-136». Кстати, процентов 90 из упомянутых публикаций – сугубо в тех журналах, в которых он сам же и является членом редколлегии: «Вестник Московского университета. Серия 8. История»; — «Российская история» (старое название «Отечественная история»); — «Родина»; — «Исторический архив».

Зато он уже с 1993 года делает карьеру телеведущего: В 1993—1995 годах был ведущим передачи «Документы и судьбы» на РГТРК «Останкино» (ЦКТ), – примерно понятно, какие трактовки истории тогда было почетно представлять на Центральном телевидении. В 1995 году ситуация в стране стала меняться и его вывели в резерв.

В 2000—2001 годах в он попытался в качестве историка принимать участие в цикле передач «Архивные тайны» на канале РТР – опыт не продлился долго. Правда, после 2007 года ведёт авторские телевизионные программы «Непростая история» и «Документальная история» на телеканале «Культура».

Телекарьера в разгаре: чего только он не комментировал: от «Голодомора» до «Катыни». Теперь в поле его зрения попали панфиловцы. Руководить Росархивом действительно не остается времени – только что-нибудь комментировать.

Вообще, как минимум последние четверть века публичных и скандальных комментариев у него было много. Серьезных научных работ, как оказывается – не было почти вовсе.

Строго говоря, на архивную работу он попал в основном по политической случайности: хотя о нем и пишут, чуть ли не как об историке-архивисте – базового образования у него нет. Он действительно заканчивал Истфак МГУ и получил образование историка – но не получал образования историка-архивиста. В 1977 году он пришел работать в Институт Истории СССР, ныне – Институт Российской истории РАН, а в 1978 защитил кандидатскую диссертацию «Секретный комитет 1839—1842 гг. и указ об обязанных крестьянах».

Без особых успехов и научных достижений Мироненко просуществовал там до конца 90-х, когда с легкой руки Юрия Афанасьева многие из не преуспевших историков начали делать политическую карьеру на почве спорных сенсаций. И после переворота августа 1991 года был призван победителями разбирать архив Общего отдела ЦК КПСС, а затем стал заместителем Директора РЦХИДНИ – подразделение Комитета по делам архивов ельцинского правительства, созданное на основе Центрального партийного архива ЦК КПСС.

Загадочно ушедший несколько лет назад из жизни депутат Илюхин несколько лет назад огласил сведения о том, что именно тогда действовала созданная победителями группа, решавшая задачу фальсификации документов советского периода с целью его максимальной дискредитации.

Илюхин причислял Мироненко к числу тех, кто в эту группу входил. Заявления Илюхина расследованы не были. Мироненко яростно отрицал данные сведения, сам Илюхин загадочно ушел из жизни, а все документы, хранившиеся в его сейфе – пропали.

Во всяком случае, как только в апреле 1992 года на базе прежнего Центрального государственного архива Октябрьской революции и высших органов государственной власти был создан Государственный архив Российской Федерации, он и был отдан под управление Сергея Мироненко. С тех пор он стал считаться архивистом – хотя и архивистом особой генерации: ельцинского призыва. Для которого, в общем-то, всегда самопиар, искусственные сенсации и телешоу были важнее, чем наука, организация работы архивов и собственно архивные исследования.

И если обобщить.

Архивы, конечно, должны заниматься не только хранением, но и изучением документов. Но изучение документов – не есть превращение их в способ организации политических шоу.

Мнение научного сообщества в оценке того или иного историка, конечно, значимо. Но чтобы говорить от его имени, нужно иметь к нему некое отношение. Должности сенатора для этого также недостаточно, как и вузовского диплома юриста. И даже практики участия в корпоративных бизнес-войнах.

Крупных и известных ученых, как и их мнение, нужно, конечно, ценить. Но для этого, как минимум, они должны иметь не только рекламную известность и быть объявленными учеными той или иной газетой, но и иметь те или иные значимые научные труды, и не только четверть вековой давности.