Реальной основной исторической претензией на государственность – не некую вновь образованную, а исторически укорененную для некой «незалежной украинской державности» — по идее могло бы быть только одно – древнее Киевское Великокняжение, Древняя Киевская держава, то есть собственно Древнерусская государственность.
Киев действительно был «матерью городов русских» — хотя и не всех. И действительно был великим государственно-политическим центром. И когда дочь Ярослава Мудрого приехала в Париж, чтобы стать женой Генриха Первого и Королевой Франции, ей, по ряду источников, пришлось написать отцу: «В какую варварскую страну ты меня послал; здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны».
Курс школьной – и не только школьной — истории общими фразами минует вопрос о том, как оказалось, что столицей объединения русских земель оказалась не древняя «мать городов русских», а намного более молодой Владимир, а потом и Москва.
Официальная дата основания Киева – все-таки 480-й год. Основание Владимира – на полтысячелетия позже.
В общем курсе истории мимоходом упоминается, что Великое Княжение вместе с символами власти и государственно-церковными реликвиями из Киева во Владимир переносит Андрей Боголюбский – в 1169-м году.
Что он был сыном Великого князя Юрия Долгорукого, внуком Владимира Мономаха и победил в тогдашнем этапе междоусобной борьбы подчас упоминается. Но если еще его отец всю жизнь ведет борьбу за киевский престол и то его занимает, то теряет, для Андрея Киев явно теряет свое сакральное значение.
Победив, он даже не возлагает на себя титул Киевского князя – он провозглашает им своего брата Глеба. Себя – делает Великим Князем Владимирским, точнее, он принимает титул Великого Князя, не принимая титул Князя Киевского и делая своей столицей Владимир, а правительственной ставкой – Боголюбское.
Затем, как считается, с 1186 года, в правление его сына Всеволода Большое Гнездо появляется и титул Великого Владимирского Князя, который и принимает характер титула Великого общерусского княжения.
Глеб, как и его преемники, еще получает титул Великого Киевского Князя, но сам этот титул уже перестает носить характер верховного над всеми русскими княжествами.
По существу, с 1169 года Киев теряет значение общерусской столицы и общерусского центра государственности и больше никогда себе его не возвращает.
Вот здесь видится некая точка перемены судьбы. При изучении курса истории этот момент не то чтобы обходится – но представляется неким мелькающим эпизодом, о котором даже не говорится «так случилось», подразумевается, что «так случилось», но даже не обозначается как момент некой трагической перемены.
Эпизод как бы теряется на общем фоне трагедии сначала естественной феодальной раздробленности, а затем ордынского нашествия и ордынского ига. Но ордынское нашествие разрушило уже не то, что можно было бы назвать «древней русско-киевской государственностью», не «Русь Древнюю», а «Русь Золотую» — «Владимирскую Русь», начинавшую восстанавливать Единое Русское государство.
Перенос столицы Боголюбским из Киева увязывается и выводится из условий феодальной раздробленности. По-разному можно объяснять, почему преодоление удалось начать с центром во Владимире и не удалось начать из старого киевского центра. Но в любом случае этого нельзя понять, не взглянув на конкретную политическую историю Руси периода от Владимира Мономаха, при котором относительно единая Русь еще существует, и до Андрея Боголюбского и Всеволода Большее Гнездо.
Мономах умирает в 1125 году, и великий Киевский престол занимает его сын Мстислав Великий. Престол переходит еще вне какого-либо оспаривания со стороны других ветвей Рюриковичей. Правление длится до 1132 года – и Русь еще относительно едина.
В 1132 году Мстислав умирает, а преемником становится другой сын Мономаха – Ярополк Владимирович, и его правление становится последним из относительно неоспариваемых семь лет лет, до 1139 года.
И вот этот год — 1139 – последний год той эпохи, когда власть остается относительно стабильной. Третий сын Мономаха, Вячеслав Владимирович, восходит на престол всего на один месяц – и тут же свергается дядей Всеволодом Ольговичем.
Чем юридически оправдывалась эта борьба, в данном случае неважно. На Руси действовал принцип лествичного права, при котором престол переходил не от отца к сыну, а от старшего брата к следующему за ним по старшинству. Сын мог наследовать своему отцу только после того, как престол успевали получить все братья последнего.
Понятно, что к третьему колену все уже предельно запутывалось, но пока в стране сохранялась сильная центральная власть, от которой зависели местные князья, ситуация смягчалась. Когда сильная власть ослабла, а местные князья усилились, престол на практике доставался лишь по праву силы.
В итоге 1139 год, когда Всеволод свергает своего племянника Вячеслава, начинает период постоянных переворотов, на фоне которых русские дворцовые перевороты 18 века – образец размеренного и мирного течения государственной жизни.
Те, кто сегодня на Украине и в России гадают, случится ли в Киеве «третий майдан» и не слишком ли это много за 12 лет, просто не знают старую Киевскую историю.
Потому что за время от смерти Ярополка Владимировича в 1139 году до переноса столицы Андреем в 1169 году, то есть за тридцать лет, в Киеве произошло двадцать (!!!) государственных переворотов. Порой – по два либо три в один год.
Андрей переносил столицу не потому, что чем-то ему не понравились киевские соборы, а потому, что понял — невозможно строить государство и править в нем в условиях постоянных бунтов и мятежей.
И дело не только в династических распрях и сложности правовых оснований. И даже не только в усилении местных княжеств и местных князей. Князья уже не являются единственным субъектом смуты: их подчас сначала приглашает, а потом свергает городская киевская элита, в первую очередь торговая знать столицы, разбогатевшая во многом за счет походов и правлений предыдущих правителей. В Киеве свирепствует «аристократическая демократия» — «лучшие люди» собирают свои клиентелы на тогдашние майданы и выгоняют одних князей, открывают ворота другим, чтобы потом изгнать их же.
Двадцать государственных переворотов за тридцать лет – это пережить сложно. ДВАДЦАТЬ МАЙДАНОВ Древний Киев не пережил. Андрей, в целом пытаясь продолжить курс своего деда Мономаха, ориентированный на сохранение единства страны, решил отдать Киев во власть его «майданной судьбе» и стал собирать государство из нового центра.
Хотя Киев, даже утратив статус столицы, не смог не справиться с этой судьбой, как не перестал и привлекать княжеские страсти. Перевороты и Майданы так и продолжались – практически до ордынского нашествия и падения Киева в 1240-м году.
К этому времени за семьдесят лет в княжестве произошло еще четыре десятка переворотов – ЕЩЕ СОРОК МАЙДАНОВ. И с тех пор практически уже ни один из князей, формально занимавших киевский престол, собственно в Киеве уже и не правил.
И если в 1246-63 годах престол еще формально принадлежит, хотя и по ханскому ярлыку, Александру Невскому, то после его смерти вся борьба за престол становится борьбой между вассалами Орды и вассалами Литвы.
Древнее Киевское княжение рухнуло не столько в связи с набегами соседей, сколько из-за состояния перманентной смуты, в котором пребывала его знать, бояре, купцы и местное население.
Сложно сказать, могли ли киевляне, не будь ордынского нашествия, со временем преодолеть этот инстинкт склоки, поразивший их во второй трети 12 века, но во все периоды, когда с тех пор они претендовали на собственную государственность, этот инстинкт саморазрушения давал о себе знать.
