Четвертый блок поправок — пункты об исторической памяти и исторической самоидентификации. К ним относятся часть третья Статьи 67: «Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается».
Просто замечательно, но что считать исторической правдой, непонятно: Октябрь 17-ого – это Великая Октябрьская Социалистическая революция или «большевистский переворот? Договор 1939 года – это блестящая дипломатическая победа советского руководства или «преступный сговор двух диктаторов»? КПСС – это героический авангард рабочего класса, крестьянства и всего трудового народа или преступная бюрократическая номенклатура?
В общем понятно. Так же понятно и то, какие ответы даст подавляющее большинство населения, если кто-нибудь найдется смелости честно их опрашивать, как понятно и то, какие ответы вытекают из логики признания РФ правопреемником СССР на своей территории, что устанавливается уже цитировавшейся статьей 67. Но так же понятно и то, что именно пользуясь тезисом о защите исторической правды, на ту или иную трибуну вылезет нечто человекоподобное с лицом амнуэля и даст совсем иные ответы. Заявляя, что именно оно, это существо, историческую правду и защищает.
К этому же блоку можно отнести и часть 4 Статьи 68: «Культура в Российской Федерации является уникальным наследием ее многонационального народа. Культура поддерживается и охраняется государством», и ряд других: все, в принципе, правильно и хорошо, и поддержит чуть ли не каждый, и поддержать как будто и не вредно и нужно – но что это именно означает, спорить можно до новой Революции.
Ровно как и часть 1 статьи 72, обязывающую государство осуществлять «охрана памятников истории и культуры». Если некто поставит памятник Краснову или Власову – их можно снести или нужно охранять? И если встанет вопрос о новоделе, посвященном династии Романовых, поставленном вместо снесенного властью памятника революционным мыслителям – его нужно сносить или нужно защищать. Памятники защищать государство обязуется, но какие именно – не говорит.
Особый и на самом деле чуть ли не самый главный блок – то, что изначально вносилось Путиным. Поправки статей 79, 80, 81, 82, 83, 92, словом, все, что касается взаимодействия высших органов государственной власти, что важно и существенно, но что абсолютно не обсуждалось – и потому, что рядовому гражданину было не очень понятно и скучно, и потому, что все обсуждение было выведено в область обсуждения, говорить ли в России на русском языке или нет, как здорово каждый год индексировать пенсии, хотя и неизвестно насколько, как хорошо, что минимальная зарплата не может быть ниже нищенской, и еще, нужно ли конституционно обязывать каждого гражданина верить в Бога или нужно просто указать, что верить в Бога нужно, потому что прадеды в него верили.
И так далее.
Собственно президентские поправки, касающиеся изменения баланса полномочий тех или иных ветвей власти. О них можно говорить особо, они инструментальны и для большинства населения не очень понятны: чем отличается ситуация, когда Дума дает согласие на назначение предложенной ей кандидатуры премьер-министра, после чего президент его назначает, от ситуации, когда Дума утверждает предложенную ей кандидатуру и президент ее тоже утверждает – это не для среднего ума…
Скольких министров Дума может утвердить, а сколько не может, должны гордые «СЕНАТОРЫ» утверждать министров силового блока или лучше, чтобы их по-прежнему назначал президент – это действительно важно, но касается столь большого количества нюансов баланса сегодняшнего и гарантий баланса завтрашнего, что нужно говорить отдельно и в деталях, и смыслы этой инструментальной перестройки особо и касались действительно периода смены президента в России. И готовили пространство именно для этого – чтобы создать гарантию от произвольных поворотов политики в подобной ситуации.
Во всяком случае, это именно те поправки, которые, в отличие от всего остального, действительно нужно было бы голосовать пакетом, чтобы либо принять предложенный замысел, либо его отклонить, но только не уродовать, создавая институционального мутанта.
Отдельным вопросом, конечно, стоят две поправки – не очень чистоплотно проведенная в закон поправка Терешковой и записанное без особых обсуждений упоминание Бога в Конституции.
Причем в обоих случаях само содержание вопроса оказывалось подмененным формой его инкорпорации.
Вопрос «обнуления сроков» нынешнего президента, то есть Владимира Путина, многопланов. Инициаторы поправки сработали очень грубо и нахраписто, подняв его в последний момент и именем Валентины Терешковой, которая до этого события практически для каждого человека являлась носителем славы советской эпохи и романтики покорения Космоса. Ее использовали – и принесли в жертву политическим задачам.
Но суть вопроса, все же не в этом. И без этого – достаточно сложна.
Первое: есть вопрос, должны ли существовать ограничения на количество сроков, в течение которых одно и то же лицо может занимать высший пост в государстве. Доводы есть и за, и против. Их много. Если совсем кратко: с одной точки зрения, зачем искусственно лишать избирателей права выбрать президентом того, кому они доверяют.
С другой – лидер, бессменно занимающий свой пост, слишком часто начинает костенеть, утрачивать энергию и остроту мысли и действия, и значительная часть избирателей привыкает и даже в случае, когда лидер явно утратил эффективность, предпочитает искренне и честно голосовать за него, предпочитая привычный ход жизни. Которая в этом случае начинает замирать, погружаться в имитационность и все меньше отвечать вызовам времени.
С третьей – сам факт неизбежности ухода лидера после окончания срока его полномочий провоцирует структуры власти и людей, населяющих эти структуры, как верно сказал Путин, «рыскать глазами» и думать, к кому бы перебежать и кому бы, если что, нынешнего лидера предать – это правда.
Но правда также и то, что все же менять законодательство под одного человека – это значит лишать это законодательство смысла, потому что в любом следующем случае можно будет еще что-то обнулить и еще раз поменять правила на ходу игры. А тогда игроки начинают и сами менять правила игры, и искать некие иные, неконвенциональные решения.
Хотя конкретно-политический смысл и сам факт предоставления Путину формальных возможностей и вновь выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах, само устранение предопределенности – с политологической точки зрения правильно и эффективно.
Только нужно было это делать иначе, умнее и точнее, а создается впечатление, что примерно с конца 2016 года те люди во власти, кто должен отвечать за выработку политической тактики и оперативных планов, стали работать достаточно грубо, утратили с одной стороны, изящество и тонкость решений, с другой, их волевую целенаправленность и точность. И либо работать разучились, либо полностью попали в плен самомнения и известного титомировского: «Пипл хавает».
И последнее. Возможно, не для всех значимое, но существенное: «Бог в Конституции».
Если уйти, для упрощения, от общефилософских и общенравственных – да и теологических – положений о неуместности поминания имени бога в юридическом документе, пусть и высшем, но человеческом, тем более в государстве, конституционно объявленным светским, важна и та формула, которая для его упоминания избрана авторами текста.
В последней редакции ее немного смягчили, но не решив существа вопроса.
Как она звучит. Это – статья 67, часть вторая: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство».
Сама фраза полна неясностей и некорректных противоречий, в нее слишком пытались втиснуть образно близкие, но не всегда связанные положения. Сейчас дело не в этом. Дело в том, что человек, соглашающийся с ней, даже вне зависимости от его отношения к религии, должен, поставив галочку «за», как бы сказать от своего имени: «Подтверждаю, что я верю в Бога, эту веру мне передали мои предки, поэтому я храню их память».
То есть те, кто в бога не верит, уже не могут эту поправку поддержать, даже если абсолютно все иные они поддерживают. И должны либо солгать, что даст нам «Конституцию на лжи», либо проголосовать против всего того остального, что он при этом поддерживает.
И поэтому, даже если он проголосует «за», у него останется ощущение, что его унизили, принудив голосовать против совести, что так или иначе скажется на его отношении к этой Конституции и к тем, кто его к этой лжи принудил.
И в том же положении окажутся и те, кто в бога, возможно, и верит, но решил стать верующим не в силу переданной веры предками, а в силу общего развития психологической ситуации в стране. Не нужно забывать, тридцать лет назад чуть ли не 90% граждан были неверующими. Сегодня 70% относит себя к верующим, среди них 64% — к православным, но основные постулаты веры знает из них менее половины. Дело сейчас не в том, чтобы разбирать их соотношение, дело в том, что не предки передавали им эту веру. И их память люди хранят не в силу этой «передачи».
И те, кто в бога не верит, и те, кто верит, но веру перенял не от предков, и те, кто память предков хранит не за это – все они принуждаются к тому, чтобы либо голосовать против всего, в том числе и всего разумного, что есть во вносимых поправках, либо солгать и поступиться своей совестью.
Тем более что люди понимают: в силу совокупности обстоятельств голосование 1 июля было переведено в акт поддержания либо разрушения устойчивости власти и страны. И их в этом настойчиво убеждают и власть, и противники хоть России, хоть власти — и главное, это оказалось таким и на самом деле.
Если поправки не пройдут – будет нанесен удар по стране сегодня.
Если поправки пройдут – будет подорвана и легитимность Конституции, и легитимность основанной на новой Конституции власти, и перспективность успешного и стабильного развития страны в будущем.
Что хуже чего – вопрос тупиковый.
Но интересно и другое: какой незамысловатый ум сконструировал эту провокацию и сконструировал ее в силу чего: в силу того, что замысливший это человек был услужливым дураком – либо в силу того, что он был умным и расчетливым врагом страны и нынешней власти.
