Мы продолжаем цикл бесед с участниками Изборского клуба по проблематике противостояния консерваторов и либералов в западном обществе. В предыдущих статьях свое мнение по этому вопросу высказали Николай Стариков и Виталий Аверьянов, а сегодня нашим собеседником будет директор Центра геополитических экспертиз, заместитель руководителя Центра консервативных исследований социологического факультета МГУ Валерий Коровин. С Валерием Михайловичем мы хотим обсудить, что же такое либерализм как идеология развития общества, откуда он берет свое начало, какие формы либерализма мы наблюдаем сегодня и насколько западная консервативная идея может противостоять идее либеральной?
— Валерий Михайлович, каковы, на Ваш взгляд, исторические предпосылки нынешнего разгорающегося противостояния сторонников консерватизма и либерализма на Западе?
— Европейские консерваторы не дают пробить очередное дно сторонникам продолжения либерального эксперимента. Следующим этапом у последних на повестке дня – расчеловечивание. Половая идентичность, на их взгляд, уже преодолена (до этого национальная, идентичность народов, об этносах уже вроде как никто и не помнит). Гендерные границы смещены и размыты. Последний оплот коллективной идентичности – собственно, сам человек.
Основа либерализма – liberty, «свобода от…» – это очищение человека, личности, индивидуума от всего, что его сдерживает, в первую очередь от любой коллективной идентичности, от всего, что его сдерживает. На этом пути философы Модерна для начала «избавились от» Бога ещё в XVII веке. Декарт обозначил Бога как первопричину, мол, Бог создал человека, а дальше человек уже сам со своим рассудком, со своим сознанием всё определяет, а Бог только первопричина, то есть, он создал некий толчок мира.
Дальше либерализм очищает индивидуума от любой органической коллективной идентичности. От принадлежности к этносу, к народу, потом уже от принадлежности к политической нации. Политическая нация – это тоже категория Модерна, тем не менее, либерализм, абсолютизируя индивидуума, и это отставляет настаивая, что индивидуум должен раскрепощаться и освобождаться полностью.
Когда органические идентичности, связанные с происхождением народов и наций отставлены, что остаётся? И здесь для либерализма открывается новый уровень последовательного продвижения к освобождению индивидуума. Теперь это освобождение от пола, потому что половая принадлежность – это принадлежность к большой группе. Это серьёзная коллективная идентичность. Поэтому далее либерализм начинает ставить под вопрос и эту, половую идентичность.
— Т.е. пропаганда ЛГБТ, лоббирование многочисленных гендерных нововведений, это все вписывается в концепцию продвижения либеральной идеи, так?
— Для передового европейского либерала, продвинутого, освобождение от пола, — это самое остриё продвижения к полноценному, освобождённому от любых коллективных свойств индивидууму, раскрепощённому уже полностью и окончательно.
Раскрепощение подразумевает освобождение от морали, от нравственности, — «живи для себя, иди по головам к успеху, нарушай моральные устои, традиционные рамки, отбрасывай всё, что тебя сдерживает». Но это уже в прошлом. Оказавшись один на один с последней идентичностью, половой, либерализм смело шагает вперёд и говорит: половая идентичность – ничто, человек должен быть просто человеком. И женщина, и мужчина – это тоталитарно. Нужно что-то среднее, меняющееся постоянно, мерцающее, меняющее свою идентичность – вот это следующий этап либерализма.
— Насколько же далеко могут зайти либералы в своих экспериментах над обществом и человеком?
— В качестве последней меры либерализм бросает вызов человеку, как таковому. Теперь уже и сам человек – это тоталитарно. Философы-постмодернисты, такие, как Жиль Делёз, пишут о том, что человека надо преодолеть. Индивидуум – человек неделимый – это категория Модерна, а значит, тоталитарная. Ему на смену идёт человек делимый, человек дивидуум, который может спокойно фрагментировать и комбинировать свои части, начиная с психики. Отсюда множественность гендеров – половые идентичности, которые множатся, множественность личностей, психотипов одного и того же индивидуума. Тоталитарный Модерн считал это психическими отклонениями, раскрепощённый Постмодерн – нормой.
В этом постоянном разрушении традиционных устоев, которые всякий раз смещаются ещё дальше, и содержатся основные предпосылки противостояния либералов и консерваторов в Европе, где все эти эксперименты над человеком идут с опережением. Но консерваторы занимают здесь всё же пассивную позицию, действуют реактивно, сопротивляясь разложению и расчеловечиванию, но не формируя альтернативную, позитивную повестку.
— В чем тогда состоит идеологическое противостояние западных консерваторов либерализму и каковы шансы на успех консервативной идеи в современном западном обществе?
— Консерватизм пытается остановить либеральные реформы всякий раз, когда они доходят до очередного края. Сначала философы Запада предлагают: а давайте отставим Бога. Консерваторы: нет, давайте не будем отставлять Бога. Сопротивление длиться веками, но в итоге Бога всё же вынесли за скобки. А теперь церковь упраздним. Консерваторы: давайте хотя бы церковь оставим. Бога – ладно – пусть первопричина, но хотя бы институт церкви оставьте. Нет, говорят либералы, и шагают дальше, разрушая институт церкви.
Теперь мораль сдерживает человека, давайте уберём мораль. Консерваторы: нет, этого делать нельзя, общество впадёт в хаос разложения. Ладно уже Бог, Церковь, но давайте хотя бы мораль оставим. Нет, говорят либералы, и двигаются дальше. Так что там дальше сдерживает индивида? Пол. Ну, пол то оставьте хотя бы человеку, право быть мужчиной, говорят консерваторы. Но и это преодолено. Не только однополые браки, но и усыновление ими детей. Оставьте хотя бы детей в покое, говорит консерватор.
То есть консерватор на каждом этапе, когда либерализм вновь пробивает очередное дно, консерватор пытается это дно залатать, или хотя бы уменьшить брешь. Теперь они просят оставить нам хотя бы человека. Пусть человек будет человеком и всё. Нет, говорят либералы, только постчеловек. Вот что такое консерватор. Он каждый раз пытается затормозить падение в бездну либерального эксперимента, и каждый раз проигрывает, потому что его позиция – это ответ на либеральную повестку, а не собственная мировоззренческая программа, активная, такая же жёсткая как у либералов, но созидательная. В этом случае она должна быть консервативно-революционной.
Беседовал Дмитрий Борисенко.
